Кен Дженнингс - Brainiac

Jeopardy! никогда не устраивала выездных отборочных туров в Солт-Лейк-Сити, где я сейчас живу, поэтому я решил попытать счастья в Лос-Анджелесе. Согласно книге про закулисье Jeopardy! которую я как-то обнаружил на книжном развале, открытые отборочные мероприятия в Лос-Анджелесе проводятся раз в месяц. Тонкая книжка в мягкой обложке за авторством юриста из Флориды Майкла Дюпи, который выиграл Кубок чемпионов Jeopardy! в 1996 году, называлась «Как попасть в Jeopardy! …и победить!». Тщательно запомнив изложенные в ней полезные сведения и советы, я твердо решил: в следующий раз, попав в Южную Калифорнию, обязательно попробую свои силы! Однако дать обещание оказалось проще, чем его исполнить.

«Как на работе?» — спрашивает моя жена Минди, когда я, хлопнув дверью, захожу в дом. Стоит прохладный апрельский вечер, и Минди готовит ужин, одним глазом поглядывая за новорожденным Диланом, который гукает о чем-то своем в колыбели в углу.

«Вроде нормально». Последние несколько лет я работаю программистом в местной медицинской рекрутинговой компании. Мой предыдущий наниматель пал жертвой знаменитого краха доткомов, когда лопнули неимоверно раздутые интернет-пузыри, и перестал делать одну маленькую, но почему-то так ценимую работниками вещь — платить зарплату. Теперь я провожу дни за написанием софта, который помогает докторам и медсестрам устраиваться на новую работу. У нас хорошая команда и стабильная компания. Она ежемесячно выплачивает проценты по ипотеке, в которую я вступил незадолго до рождения Дилана, купив маленький домик из желтого кирпича — наше первое собственное жилище. И хотя я стараюсь не особенно задумываться об этом, работа у меня невероятно скучная. Скука усугубляется тем совершенно очевидным фактом, что программист я довольно посредственный. Рассеянное внимание и энциклопедическая память, хорошо подходившие для тривии, накачали во мне не те «ментальные мускулы», которые необходимы для писания компьютерных программ по восемь часов в день. Это беспокоит меня с тех пор, как я стал подозревать, что умение написать хороший компьютерный код — куда более точный показатель интеллекта, чем знание, кто первым сумел выбить бейсбольный мяч за пределы поля в истории игр «Всех звезд» [14] Бэйб Рут первым выбил бейсбольный мяч за пределы поля в играх «Всех звезд». или кого из телегероев 1960-х звали Рой Хинкли [15] Рой Хинкли — редко использовавшееся настоящее имя Профессора, героя ситкома «Остров Гиллигана». .

«Я сегодня звонил в Jeopardy! — добавил я, стараясь сохранить бодрость в голосе. — Они не проводят тестирование в те дни, когда мы будем в Лос-Анджелесе. Майский отбор начнется неделей позже».

Мне не удается скрыть от Минди свое расстройство. Она вытирает руки и идет ко мне. «О, мне жаль. Тебе действительно так важно попасть на этот отбор?»

«Ничего страшного. Что там за круглые штуковины ты нарезаешь?»

«Ты никогда не видел фенхель? Он по виду похож на сельдерей, а по вкусу — на солодку. Если его обжарить в оливковом масле, получается вкусно». Я ловлю себя на том, что фенхель автоматически занял свою нишу в моем мозгу. Вы можете вытравить человека из тривии, но вы никогда не сможете вытравить тривию из человека.

«Думаю, мы могли бы задержаться в Калифорнии еще на неделю, но я не хотела бы оставлять Дилана с мамой на целых полмесяца».

Я беру Дилана на руки. Он, конечно же, похож на своего отца: кажется, что около трех четвертей его веса составляет голова, а три четверти головы — уши. Невозможно обижаться на эту преграду к осуществлению мечты сыграть в Jeopardy! когда она сидит у тебя на руках, улыбается во весь рот и пускает пузыри.

«Скажи, если думаешь, что это дурацкая идея, — прошу я Минди. — Я боюсь свихнуться, если разминусь с отбором всего на несколько дней. Что если, как только мы вернемся из Калифорнии, я поеду обратно, чтобы попытать счастья?»

К чести Минди, она не напоминает мне, что дорога занимает 12 часов в один конец или что Jeopardy! специально предупреждает не приезжать только ради отбора, ведь шансы его успешного прохождения астрономически малы. Ежегодно около 30 тысяч желающих играть соревнуются всего за четыре сотни мест. Чтобы не утруждать читателя точными расчетами вероятностей, скажу только, что поступить в Гарвард проще примерно в восемь раз.

«Полагаешь, тебя отпустят с работы на вторую поездку?» — спрашивает она.

«Если я попрошу отпустить меня на отбор в телевикторину, конечно, нет. Я скажу им, что еду на свадьбу или что-нибудь в этом роде».

«Тогда, думаю, тебе стоит поехать», — говорит она, задвигая сковородку с фенхелем в духовку. Я очень тронут, и мне хочется ее поцеловать, что я и делаю. «Ты можешь найти себе попутчика, чтобы по очереди вести машину?»

Я уже направляюсь к телефону. «Я позвоню Эрлу».

Убедить Минди оказалось делом несложным, но вот будет ли Эрл таким же сговорчивым? Эрл (читатели должны это понимать) лучше всех подходит под стандартное описание гения. Он концертирующий пианист, талантливый фотограф, математик и лучший программист из всех, кого я знаю. Он неизменно выигрывает в наш тотализатор на будущих лауреатов «Оскара» одну весну за другой. Если вы проведете исследование на 20 людях, знакомых с Эрлом, спрашивая у каждого из них имя самого умного человека, которого они знают лично, 19 ответят: «Эрл». Последний, 20-й, скажет примерно следующее: «Знаете, это такой высоченный парень, который живет за дверью напротив. Однажды он починил мой модем. Берл или Мерл, как-то так».

Но Эрл отличается от большинства известных мне игроков в тривию одним важным обстоятельством. Его детство и юность, проведенные в городе Шайенн, отнюдь не отличала ненасытная тяга к знаниям. Только позже он осознал, как много людей ошибочно принимают способность к запоминанию тривии за интеллект. С тех пор он стал играть, пытаясь наверстать упущенное, полный решимости «накачать мозги», даже если это пагубно скажется на его состоянии. Первой компьютерной программой, которую Эрл написал еще в университете, был образовательный софт, помогающий выучить все столицы европейских стран. Ему не нравилось, что он может спутать Бухарест с Будапештом, поэтому, создав программу с нуля, он целыми днями тренировался по своей собственной системе, пока не вызубрил все ответы. Каждый день мы оба разгадывали кроссворды в «Таймс», но только он упрямо выискивал каждое незнакомое доселе слово. Эрл не был прирожденным игроком в тривию и не страдал манией величия. Эрл достиг успеха благодаря собственному упорству; в тривии он редкий пример, как принято говорить, селфмейдмена.

В результате он всегда тяжело переживал поражения в интеллектуальных схватках от соперников, которые не затратили на это дело столько усилий, сколько он. И хотя и Эрл, и я в душе довольно азартные люди, я бы отлично понял, если бы он отказался ехать. Мне было бы очень неловко, если бы я прошел тест, а он — нет. «Ну, спасибо, что подвез меня, Эрл! Хреново, конечно, что ты провалил свой отбор». Н-да, остается теперь подумать, что же будет, если он пройдет, а я нет…