Асмус Финзен - Психоз и стигма. Преодоление стигмы — отношение к предубеждениям и обвинениям

Не было бы ничего важнее, чем наличие персонажей, с которыми молодой больной шизофренией мог бы идентифицировать себя и которым мог бы сказать:

«Я болен шизофренией, или — я перенес ее. Я живу с этой болезнью, я победил ее. Конечно, временами это был ад. Но я хочу и могу продолжать жить с ней. Смотрите, это моя жизнь. Я могу предъявить ее вам. Я стою столько же, сколько каждый из вас».

Но до этого, по-видимому, еще далеко.

А пока приходится ссылаться на автобиографические сообщения людей, которые перенесли и выстрадали шизофрению или иное психическое заболевание. Эти сообщения в настоящее время многочисленны и приобретают растущее значение. В качестве примеров можно указать на «Стеклянный колокол» Сильвии Плат, «Душевный кризис» Стюарта Сазерленда, «Я никогда не обещала тебе сада, полного роз» Хенни Грин, «Сообщение о путешествии сквозь бред» Мэри Берни, «След утренней звезды» Софи Церхин, «Жажда безумия» Марии Эрленбергер, «Сумерки души» Пьета Куипера или «Ангел за моим столом» Дженет Фрейм.

В перечисленных книгах частично речь идет о жизни авторов и их борьбе с психическим заболеванием, частично это романы с использованием автобиографических данных. При этом далеко не всегда ясно, каким же психическим расстройством страдает или страдал в прошлом автор. Мнения ученых расходятся относительно Мэри Берни, Хенни Грин и Сильвии Плат. Стюарт Сазерленд, который, как я считаю, написал превосходную книгу, оставляющую глубокое впечатление, страдал тяжелым маниакально-депрессивным психозом. Его шаг навстречу обществу, так же как литературное творчество скульптора из Гамбурга Доротеи Бук, которая пишет под псевдонимом Софи Церхин, приобретает тем большее значение, что она является активно работающим профессором, специалистом в области экспериментальной психологии. Этот человек сумел преодолеть свое заболевание и стал достойным примером для подражания. То же можно сказать и о страдающем тяжелой депрессией профессоре психиатре Пьете Куипере, ныне вышедшем на пенсию.

Одним из последних свидетельств успешной борьбы с шизофренным психозом является уже упомянутый выше роман американской писательницы Лори Шиллер, которая в возрасте 17 лет заболела тяжелой формой шизофрении и почти до 30-летнего возраста перенесла несколько тяжелых и затяжных приступов болезни. В книге она динамично и без сентиментальности описала историю своего страдания, длительное время не предвещавшего столь блестящего выхода. Книга дополнена главой, в которой содержатся свидетельства членов ее семьи, приятельниц и лечащего врача. Ее книга может стать источником надежды для многих больных и их близких. Наряду с этим она развенчивает многие предубеждения против болезни и показывает, с какими реакциями приходится сталкиваться больным и членам их семьи. Книга является ценным вкладом в понимание болезни и больных. Она может помочь больным найти свой образец для подражания и следовать ему.

Что происходит, если кто-то признается, что болен или болел шизофренией и, более того, до настоящего времени продолжает принимать лекарства? По-видимому, следующее: собеседники отступают на должную дистанцию. Включается внутренний сигнал тревоги. Оживают все предубеждения и предостережения, связанные со словом «шизофрения»: непредсказуемость, опасность, недопустимость, удаленность от реальности, чуждость, искаженное мышление, неприятный взгляд, неуместный смех… Обратившемуся осторожно дают понять, как звучат эти сигналы тревоги. Если вам повезет, то тот, к кому вы обратились, примет ваше обращение за неуместную шутку, как это было с приятелем Лори Шиллер в приведенном выше примере.

Признание в наличии шизофренного заболевания сегодня еще слишком часто становится социальной катастрофой. Абсурдным кажется даже представление о том, что кто-то может обратиться с такими словами, придя наниматься на работу: «Я болел шизофренией. Теперь я снова здоров. Я хотел бы у вас работать».

Тот, кто болен шизофренией, хорошо владеет информацией, полученной от третьих лиц, о том, что о своей болезни надо говорить скупо. Больной стремится избежать опасности потерять друзей и работу. Он сочтет за благо солгать с три короба, когда речь заходит о его болезни. Когда он обращается с просьбой о приеме на работу, могут возникнуть различные трудности. Если больной умалчивает о своем заболевании, то это может быть расценено как обман администрации. Если о болезни становится известно уже после зачисления на работу, это может привести к увольнению. Но если больной сообщает о своем заболевании своевременно, то весьма велика вероятность того, что он вообще не будет принят на работу. Итак — лгать.

Тот, кто открыто сообщает, что болен или болел шизофренным психозом, в некоторых землях рискует потерять водительские права, если это становится известным полиции или местным властям. Тот, кто страдает шизофренией, не будет принят на службу в общественное учреждение, а тем более на государственную службу. Тот, кто страдает шизофренией, не получит апробации как врач. И все это вовсе не потому, что у него имеются симптомы, ставящие под сомнение его пригодность к вождению автомобиля и выполнению служебных обязанностей в общественном учреждении, а исключительно из-за слова, из-за диагноза-этикетки «шизофрения».

Итак, лгать, чтобы небу жарко стало? К сожалению, все не так просто. Эта рекомендация правильна. Но одновременно она и неверна. Она правильна только тогда, когда болезнь действительно преодолена, когда состояние здоровья стабильно, когда остаточные симптомы отсутствуют или находятся под надежным контролем. Совет непригоден, если болезнь еще налицо, если больной еще не в состоянии нести полную нагрузку, если он ищет социальную или профессиональную нишу или работу в законодательно охраняемом заведении. Этот совет, по-видимому, непригоден и тогда, когда больной имеет постоянное рабочее место, когда заболевание связано с профессиональной деятельностью, если у больного есть необходимость обратиться в клинику, а затем иметь гарантированную возможность вернуться на свое рабочее место.

В последнем случае часто бывает целесообразно высказать принимающему на работу сотруднику всю правду. Во-первых, при возвращении на свое рабочее место после излечения от психоза больной, очевидно, менее уязвим и в известной степени чувствует себя более уверенно, чем в начале заболевания. Осведомленность и участие сотрудников и администрации могут определенным образом внести свой вклад в реабилитацию и восстановление здоровья. С другой стороны, сотрудники и начальство помнят его таким, каким он был до заболевания. Как правило, они сохраняют прежнее отношение или, по меньшей мере, чувствуют себя обязанными соблюдать лояльность. С учетом прежнего трудового вклада больного они соглашаются оказать ему доверие и в условиях неплохо функционирующего предприятия оказать просимую помощь. Ведь каждый рано или поздно может заболеть. Каждый может оказаться в положении, когда ему в той или иной форме может понадобиться помощь.