Альберт Налчаджян - Загадка смерти. Очерки психологической танатологии

Переселение души привлекло также внимание писателей.

Например, Эдгар По в коротком рассказе «Морелла» повествует о женщине, интересующейся мистическими вопросами. Она скоропостижно умирает, но прямо перед смертью рожает дочь. Отец безмерно любил свою дочь, но она «развивалась странно», и отец был ошеломлен: «И могло ли быть иначе, если я ежедневно обнаруживал в словах ребенка мышление и способности взрослой женщины? Если младенческие уста изрекали наблюдения зрелого опыта? И если в ее больших задумчивых глазах я ежечасно видел мудрость и страсти иного возраста?…Можно ли удивляться, что мною овладели необычайные и жуткие подозрения, что мои мысли с трепетом обращались к невероятным фантазиям и поразительным теориям покоящейся в склепе Мореллы?» [136] По Э. Рассказы. — М., 1980. — С. 37.

Особенностью понимания этого явления Эдгаром По является то, что в его рассказе маленькая дочь получает не только душу, но и тело матери.

«И по мере того как проходили годы, и я день за днем смотрел на ее святое, кроткое и красноречивое лицо, на ее формирующийся стан, день за днем я находил в дочери новые черты сходства с матерью, скорбной и мертвой. И ежечасно тени этого сходства сгущались, становились все более глубокими, все более четкими, все более непонятными и полными леденящего ужаса. Я мог снести сходство ее улыбки с улыбкой матери, но я содрогался от их тождественности, я мог бы выдержать сходство ее глаз с глазами Мореллы, но они все чаще заглядывали в самую мою душу с властным и непознанным смыслом, как смотрела только Морелла… Слова и выражения мертвой на устах любимой и живой питали одну неотвязную мысль и ужас — червя, который не умирал!» [137] Там же. — С. 37

И когда отец невольно, при крещении, дает ей имя «Морелла» — имя ее матери, она немедленно умирает. И оказывается, что в склепе тело покойной матери исчезло.

Согласно некоторым психологам и парапсихологам, в том числе Нильсу О’Якобсону, феномен «уже виденного» тоже можно интерпретировать как доказательство реинкарнации. Я считаю, что для этого есть основания. Когда человек оказывается в новом, незнакомом городе и вдруг переживает чувство узнавания местности, ему представляется, что он уже был здесь, а если может сказать даже, что же можно видеть, идя по той или иной улице, тогда невольно напрашивается мысль, что он носит в себе какую-то другую личность, такую, которая действительно была здесь и имеет в своей памяти эти впечатления. Последние невольно воспроизводятся в сфере сознания человека, в своей жизни впервые оказавшегося в данной местности. Мы помним, что именно такие воспоминания были у маленького Имада.

Даже самые рационально мыслящие люди не отрицают существования этого явления. Вот еще один пример из художественной литературы, а именно: из романа Александра Бека «Волоколамское шоссе». Там повествование идет, как помнит читатель, от имени комбата Баурджана Момыш-Улы. Лежит он ночью с группой воинов и ждет сигнала, чтобы начать атаку на подмосковное село, занятое немцами. «Странное ощущение пронзило на миг: показалось, будто все это, точь-в-точь как сейчас, когда-то уже было (а когда — неведомо, в какой-то другой жизни, что ли?) — мы вот так же лежали во тьме, притаившись, подобравшись сзади к сонному становищу врага, готовые вдруг прянуть туда» [138] Бек А. Волоколамское шоссе // Новое назначение. — М., 1988. — С. 211. .

Но почему явление «уже виденного» чаще всего возникает у психически больных людей, а также у здоровых, но переутомленных?

Это очень серьезная проблема, и ответа на нее пока нет. Можно предположить, что психическая болезнь и переутомление, как и некоторые другие специфические условия, способствуют отделению психического «Я» от тела и тем самым, создавая состояние деперсонализации, способствуют возникновению феномена «уже виденного».

Возможно также, что ответ можно получить путем исследования явления множественной личности, о котором я уже говорил. Можно задать себе вопрос: не являются ли эти другие «Я», которые, как полагают, развиваются в психике данного индивида, инкарнациями живших в прошлом людей (или даже людей, которые живут в настоящее время, но иногда воплощаются в других живых людей). Отмечу, что во всех тех случаях множественной личности, которые мне приходилось исследовать лично (а их было не менее восьми, если брать только самые убедительные случаи), основная личность индивида уверена, что в него вселились реальные люди. «Но ведь они существуют!» — воскликнула одна моя больная, когда я высказал сомнение в реальности тех «голосов», которые она слышала.

Стоит сказать, что Н. О’Якобсон считает возможным интерпретировать даже случаи видений в качестве частных случаев феномена «уже виденного», связывая их с душами умерших людей. Видение бывает таким контрастным и живым, что человеку кажется, будто перед ним стоит реальный человек, например, один из скончавшихся родителей. И можно задать себе вопрос: а почему нельзя верить, что действительно покойник, его психическое «Я», стоит перед живым человеком, переживающим это особое состояние. Нельзя не согласиться с Н. О’Якобсоном в том, что исследование парапсихологических явлений позволяет изменить наши представления о том, что считать нормальным или обычным состоянием вещей.

На предыдущих страницах, рассматривая переживания людей в клинической фазе умирания, я в основном пользовался фактами, собранными другими авторами. Но после моих выступлений, как устно, так и письменно, многие читатели спрашивают меня: есть ли подобные факты, записанные лично мною в Армении, если есть, то отличаются ли они чем-то от тех случаев, которые опубликованы в трудах психологов и врачей других стран?

Да, такие факты есть и их много. Когда я начал заниматься вопросами психологической танатологии и выступать в печати и с лекциями, стал получать такого рода факты. Достаточно сказать, что после каждой лекции, особенно когда аудитории состояли из людей среднего и пожилого возрастов, каждый раз не менее 2–3 человек подходили ко мне и рассказывали или о собственных переживаниях, или же об известных им случаях из жизни других людей. Во всех тех случаях, когда их рассказы представлялись мне значительными, я проводил дополнительные беседы, дополняя описания подробностями. Так стали накапливаться факты. Но я постепенно пришел к выводу, что описания предсмертных состояний повторяются, в них все время встречаются одни и те же элементы (образы, действия, видения и т. п.), совпадающие с теми, которые так подробно описаны в трудах Р. Моуди и других авторов. Отсюда я заключил, что для психолога важнее осмыслить накопленные факты и развивать различные аспекты психологической танатологии, чем заниматься описанием все новых и новых фактов, хотя следует признать, что каждый индивидуальный случай имеет свои нюансы.