Андрей Курпатов - Индивидуальные отношения. Теория и практика эмпатии

И вновь необходимо вернуться к уже хорошо известному нам принципу целостности. Формальная сущность брака – это, вне всякого сомнения, постоянный компромисс одного человека с другим, постоянные взаимные договоренности между ними, руководство формальными общими целями, в условиях отличных индивидуальных желаний. Только одним этим брак нарушает целостность каждого из партнеров, вводя ограничения, разделения и проч. То, к чему приводит нарушение целостности, мы уже говорили, причем в ситуации брака возникающая агрессия, как правило, не может быть открыто реализована партнерами, поэтому она существует латентно, проявляя себя лишь в мелочных придирках, беспочвенных спорах, завуалированных оскорблениях, в недовольстве детьми, что, в совокупности, мягко говоря, не прибавляет радости семейной жизни. Даже если эта договоренность достигнута «полюбовно» и заключена, что называется, «на взаимовыгодных условиях», компенсировать этот недостаток не представляется возможным.

Но только одним нарушением принципа целостности проблемы брака не исчерпываются, еще один фактор – «формальная целостность» брака. За тем, что мы называем формальной целостностью, стоит наша способность к отождествлению. То есть, способность делать нечто неотъемлемой частью себя, а тем самым, по сути, упразднять имеющие место отношения, подменять их неким ролевым шаблоном, который способен «проигрываться» вне зависимости от того, что в этот момент происходит с партнером – жив он или нет, здесь или куда-то сбежал. Вопреки устоявшемуся мнению, мы – это вовсе не то, с чем мы себя отождествляем, мы – это наша способность входить и быть в отношениях, причем «здесь и сейчас». Масса отождествлений – это разросшееся «невротическое я», не более того. И это «я» пребывает в ситуации постоянной потери или страха потери. Причем чем сильнее отождествление, тем трагичнее воспринимается разрыв.

Стремление человека отождествиться со своими социальными ролями и всем, что с ними связано, стремление создать формальную целостность – это желание обезопасить себя, укрыться, как моллюск в раковине. Но чем сильнее это желание, тем выше страх потери, тем больше неуверенность в себе при малейших изменениях ситуации. Формальная целостность создает лишь иллюзию защищенности. Ее беда в том, что она – лишь миф, лишь идея. Она не опирается на сущностные отношения, а потому, по факту, буквально висит в воздухе и держится на честном слове. В противовес этому, жизнь естественной целостности – есть отношение сущностных центров, здесь все настоящее – живет, движется, приносит плоды.

Заключая брак, пара одевается в одежды социальной идеи о сокровенности и нерушимости брака. Таким образом, партнеры, отождествляясь со своими новыми социальными ролями, сразу оказываются в выигрыше. С одной стороны, возникает ощущение некой стабильности – «теперь мы в браке, а брак нерушим», следовательно, «все понятно», можно смело смотреть в будущее. С другой стороны, у супругов появляется социальное лицо – они теперь не просто «кто-то там», а супруги, то есть возникает иллюзия укрепления своего «я». Парадокс в том, что, одевая на себя эти прокрустовы одежды, от которых, при здравом рассуждении, не приходится ожидать ничего хорошего, молодожены счастливы.

Все более и более отождествляясь затем со своим браком в дальнейшем, супруги, как это ни странно, идут не вверх, а вниз – к будущей драме. Мужчина, свыкнувшись со своим статусом, решает, что измена – это ерунда, мол, все так живут (иногда такие мысли приходят в голову и женщинам). Женщина, свыкнувшись с мыслью, что ее брак – это навечно, перестает интересоваться мужем и не замечает, когда он начинает «гулять» (впрочем, на месте такой жены может оказаться и муж). Когда же все это обнаруживается, мужчина уже так привык к своим «отлучкам», что уже не мыслит себя вне сексуальной свободы или, что случается часто, уже фактически обзавелся второй семьей. Тут формальная целостность брака рушится, и ее крушение представляет собой катастрофу мирового масштаба (чаще сильнее страдают женщины, но и мужчинам, оказывающимся в тяжелейшей ситуации выбора, по сути, меж двух огней, также приходится несладко). Причем, супруги в этой ситуации теряют не отношения , которых, на самом деле, давно уже нет меж ними, они теряют, по собственному ощущению, саму свою жизнь, самих себя. Вне отождествлений с собственным браком и своей ролью «второй половины» они себя не мыслят, а потому такой финал оказывается по-настоящему трагичным.

Если бы между супругами были реальные, подлинные отношения, то ничего подобного просто не могло бы произойти. Да, конфликты, напряжение, кризисы – они неизбежны в любом случае, поскольку речь идет все-таки о живых людях, у которых и в голове не все просто устроено, и влияние на них оказывается, и страсти в них кипят не без физиологических императивов. Однако, все эти конфликты и кризисы в случае наличия подлинных отношений между партнерами имеют совершенно иную природу. Это не попытка во что бы то ни стало отстоять некую свою идеальную конструкцию брака, свои представления о браке в ущерб партнеру и вопреки ему, в этих кризисах и конфликтах нет идеологии борьбы. И самое главное, в них нет лжи, потому что нельзя лгать тому человеку, с которым ты находишься в истинных отношениях, – он это сразу почувствует, да и тебе будет крайне непросто солгать. Ложь прекрасно поддерживает формальную целостность брака, многие браки только на ней и держатся, но она, и с этим ничего нельзя поделать, разрушает отношения в браке.

В браке самом по себе нет ничего плохого, плох институт брака, то, как он структурирован в системе наших представлений о нем, в сознании и подсознании человека. К сожалению, брак давно перестал быть (если и был когда-то) «ответственностью за другого», а стал «ответственностью для других». И это «другие» – постоянный источник требований соответствовать определенному, не имеющему к конкретному человеку никакого отношения, стандарту. Требование – это зависимость, это ограничение свободы, это психологическое неблагополучие. Так социум, этот «третий-лишний», неустанно, хотя и без злого умысла, вторгается в личную жизнь человека, мучает его, а главное – создает принципиально иную логику отношений между супругами. Вдвоем супруги могут создать общность индивидуальных отношений, но когда появляется третий, они начинают, как говорят в таких случаях, играть на него, забывая друг о друге. Таким образом, формируются формальные отношения, чей век короток, а судьба печальна.

Мы нуждаемся в поддержке, а не в ограничении, мы нуждаемся в защите, а не в обороне или холодной войне. Причем здесь не обязательна какая-то особая «правда», здесь просто не должно быть лжи. Ложь в отношениях между двумя губительна, именно она – предательство, но ни в коей мере не сам акт, не действие, которое скрывается за ней. Современный человек живет, к сожалению, живет в браке, который, по большей части, основан на лжи. И именно это аморально, но именно это – результат самой морали. Этот пункт назван «безвыходность брака». Это название имеет двойной смысл: с одной стороны, нам не обойтись без брака, с другой стороны, институт брака (его ментальное представительство в сознании самих людей) убивает отношения в браке. Решить эти проблемы позволяет психотерапевтическая работа, помогающая молодоженам различить друг друга за своими супружескими ролями.