Джеймс Холлис - Обретение смысла во второй половине жизни. Как наконец стать по-настоящему взрослым

Наша способность создать семью, которая будет служить целям души, прямо пропорциональна тому, в какой степени мы готовы по-настоящему принять ответственность за свою жизнь. Пока мы не возьмем на себя такую ответственностью, нам постоянно будет недоставать сил и сознания, чтобы поддерживать этот процесс в других. Заметьте, что ответственность всегда возвращается к нам, мы не можем просить у других того, что должны сделать для себя сами. Когда же мы делаем все необходимое для расширения своих горизонтов, мы тем самым служим другим, нравственно растем сами, способствуя, помимо прочего, и их росту. Подобные отношения, будь то супружеская взаимность или крепкая семья, служат не эгоистичной программе, но Самости, которая, в свою очередь, служит душе. Основной критерий, которому призвана соответствовать семья, заключается не в том, насколько она обеспечивает защиту и стабильность, но способна ли она и в какой степени дать каждому ее члену свободу уйти и вернуться столь же свободно, но уже как зрелой личности.

Сколько раз мы задавали себе вопрос: «Какой путь выбрать в жизни?». И так часто ответ на него диктуется жесткими реалиями экономической необходимости, прочно усвоенными голосами матери и отца или культуры. В бытность мою университетским преподавателем постоянно приходилось слышать, как студенты повторяли каждый на свой лад одно и то же: «Я бы хотел изучать предмет Х, однако мама с папой говорят, что они согласны помогать мне, если я буду специализироваться по бизнесу». В ответ на мое предложение самим поискать способ оплатить учебу они только отрицательно качали головой и не потому, что им лень искать работу – просто боятся потерять поддержку родителей. И вот что меня всегда интересовало: действительно ли такие родители считают, что помогают детям, превращая их в заложников своей потребности в прочном и стабильном положении? Ведь этим они делают все возможное, чтобы дети, которых они на словах так горячо любят, в конечном итоге испытали жестокое разочарование в профессиональной жизни. Фрейд однажды заметил, что для психологического благополучия необходимы две вещи: работа и любовь. Нет сомнений, что он имел в виду как правильную работу, так и правильную любовь.

К середине жизни становятся очевидными те ограничения, что возлагают на нас отношения с окружающими людьми, которые мы успели выстроить, и семейные роли, сложившиеся за это время. Следующей в очереди в качестве носителя проецированного удовольствия для многих оказывается карьера. Работе уделяется куда больше сознательной энергии, чем любой другой области. Выйдите в понедельник утром на центральный проспект и обратите внимание, что мобилизует такую пульсирующую, целенаправленную энергию – экономика, божество, неоспоримо владычествующее в нашей культуре. Притом, что всем нам действительно необходимо каким-то образом поддерживать свое материальное существование, на работу взвалено куда большее, хотя и невидимое бремя, а именно то, что она придает жизни смысл, а также дает заряд энергии. Порой это так и есть. Но к середине жизни, однако, многие начинают замечать, что работа скорей выматывает, чем заряжает новыми силами, начинают испытывать неясный дискомфорт, все чаще говоря себе, что устали, хочется перемен, хочется чего-то другого.

Настойчивость, с которой мы призываем нашу молодежь готовить себя к «пожизненному найму», свидетельствует лишь о том, как нам хочется, чтобы к середине жизни она подошла столь же несчастной и разочарованной, как и ее родители. Я – убежденный сторонник включения гуманитарных дисциплин во все учебные программы, для всех учащихся. Всегда можно освоить конкретные требования непосредственно к каждой профессии, тем более что в нашу эпоху постоянных перемен можно приложить силы одновременно в нескольких сферах, прежде чем истечет срок профессиональной жизни. Заработать на жизнь не так уж сложно, но куда сложней освоить то, что способно освободить от ограничений семьи и культурной истории. Какими мы обладаем ценностями, какими способами критического мышления, чтобы обогатить нашу жизнь? Какой взгляд на историю позволит избежать ее навязчивых повторений? Какое личностное развитие и оценочные суждения пронесем мы с собой через странствие длиной в жизнь? Этим интрапсихическим спутникам нашей жизни, способным значительно обогатить ее, не так уж много перепадет от ограниченных целей карьеризма и так называемой узкой специализации. Гуманитарные же дисциплины способны внести свой вклад в более взвешенное, более осмысленное и разностороннее представление о жизни, которое, в свою очередь, необходимо для свободного выбора.

Когда я смотрю на старшекурсников, многие из которых в растерянности стоят перед жизненным выбором, то невольно задаюсь вопросом: как, в представлении их родителей, вообще должна выглядеть помощь детям? Годы спустя, когда наши пути снова пересекаются, выясняется такая вещь, что почти никто из моих бывших студентов не задержался на том поприще, к которому готовился. Иногда родителям как раз и хочется, чтобы их дети оставались в тех рамках, которые желательны родителям, хотя открыто в этом, конечно, никто не признается. Они боятся, что их чадо подхватит идеи, чуждые старшему поколению, иначе говоря, которые не вмещаются в ограниченный мирок родителей. Это очень похоже на то, как человек испуганно отворачивается от новых форм искусства со словами: «Я лучше вас знаю, что мне нравится, а что нет». То, что он хочет сказать на самом деле, – это: «Мне нравится то, что я знаю» или «Мне нравится то, к чему я привык и что мне удобно». Фридрих Ницше как-то заметил, что плох тот учитель, чьи ученики не превосходят его. О нас как о родителях тоже можно сказать, что мы плохо справляемся со своими обязанностями, если наши дети не опередили нас на пути к тем огромным возможностям, которые жизнь открывает для удовлетворения души.

Следующая по частоте причина после минного поля семейных отношений, которая приводит людей к психотерапевту, – кризис в профессиональной жизни, который невозможно больше отрицать. Вероятно, на самом первом сеансе они не отдают себе отчета в подлинной причине своего состояния, более сосредоточиваясь на его эмоциональной стороне, чем на источнике. Поэтому работа психотерапевта, которую, безусловно, нельзя сводить лишь к профессиональному консультированию, включает в себя и выяснение тех сил, которые обусловили первоначальный выбор. Кроме того, важно определить, какие комплексы, связанные с аффектом, препятствуют смелому шагу, способному проложить новый жизненный курс.