Джеймс Холлис - Обретение смысла во второй половине жизни. Как наконец стать по-настоящему взрослым

Или с Фаустом Кристофера Марло: «О нет, здесь ад, и я всегда в аду» [33]. В противоположность меткому выражению Сартра, ад – это не другие люди; это мы с вами, придавленные миром, который сами построили для себя или позволили другим построить для нас.

Чувство тоски, обеспокоенность, даже депрессия, порой сопутствующие реализованным амбициям или же неудаче на пути к их реализации, – вот приглашение провести разделительную черту между собой и намеченными для себя целями. Как правило, такое приглашение обычно оказывается непрошеным. (Как гласит легенда, Александр Великий прослезился, подойдя к берегам Ганга, поскольку не осталось больше ничего в этом мире, что можно было завоевать. По всей видимости, ему даже не приходило в голову, что существует и внутренний мир, беспредельной ширины и загадочности.) Чтобы принять подобное приглашение, понадобится целая революция в мышлении, немалая смелость и постоянное усилие. «Раз я и мои роли – не одно и то же, то кто же тогда я?» – тут же запротестует Эго. Больше того, придется искать и новые ориентиры, отличные от нашей культуры, тем более что помощи от нашей культуры в любом случае ждать не приходится.

Во второй половине жизни Эго не раз придется оказаться перед фактом, что нужно избавляться от своей идентификации с чужими ценностями, с теми ценностями, которые были получены, пожалуй, даже навязаны окружающим миром. Придется согласиться с тем, что внутренняя жизнь скорей принесет с собой спокойную уединенность, чем бурное возбуждение, которым живет мир. Устояв перед напором старых комплексов, не остается ничего другого, как довериться тому необъятному, порой пугающему, что непрестанно приглашает к дальнейшему росту. Эго придется учиться, как жить, сверяясь со своим внутренним миром, а не с оглядкой на «страшилки» своего времени. Но это, наверное, может показаться пугающим вдвойне. Не удивительно, что вкрадчивый голос поп-культуры повсеместно находит ответное внимание. И стоит ли удивляться, что связь с душой – такая редкость, а нам в своей изоляции бывает так страшно оставаться наедине с собой.

И все же, как это ни парадоксально, в сильном Эго и заключается источник нашей надежды на что-то лучшее. Нам должно хватить сил на исследование своей жизни и рискованные, но необходимые перемены. Человек, достаточно сильный, чтобы осознать ничтожность большинства желаний, поверхностность большинства культурных ценностей, отказавшийся приспосабливаться к невротической культуре, в конце концов откроет для себя и перспективы личного развития, и большую жизненную цель. Наивысшая задача Эго – отречься от эгоизма ради служения тому, чего действительно хочет душа, а не комплексы детских лет или ценности культуры. Вторая половина жизни потребует от Эго принять абсурдность существования, признать, что перед лицом смерти и небытия смешным кажется всякое стремление к величию, что тщеславие и самообман – самые соблазнительные из утешений, а глубокие, инфантильные желания детства будут вечно оставаться неудовлетворенными. В этом плане скорей к обратному результату приведет обращение к массовой культуре, со всеми ее фантазиями сохранения моложавого вида, непрерывным стяжанием материального и неустанным, лихорадочным поиском «волшебной палочки»: шарлатанских снадобий, мгновенного исцеления, готовых ответов на все вопросы, новых развлечений, уводящих от задачи души.

Отказ от амбиций Эго, которые определяются и подпитываются комплексами первой половины жизни, в итоге принесет с собой и переживание вновь обретенной, а значит, неведомой прежде полноты. Человек освобождается от необходимости делать все то, что якобы поддерживало неустойчивую идентичность, ну, а затем ему будет дарована свобода заниматься тем, чем стоило заниматься, по определению. Если работать, то потому, что работа эта имеет смысл, в противном случае – не стоит за нее держаться. Если хватит сил принять уединение, необходимое для странствия, то возможно и подлинное наслаждение драгоценными мгновениями дружбы и близости, такими мимолетными перед лицом быстротечного времени и неизбежности расставания. Испытать тихую радость жизни в полном согласии с душой стоит просто потому, что в любом случае она приносит больше удовлетворения, чем ее альтернатива. Жизнь, переосмысленная таким образом, в конечном итоге оказывается куда приятнее и интереснее, поскольку перед человеком все более и более открывается ее богатство, ее причастность к тайне мироздания.

Призвание даже среди самых неблагоприятных обстоятельств – это призыв к божественному. Возможно, это божественное в нас самих, что стремится к созвучию с более высоким порядком божественного. В любом случае мы призваны стать собой тысячью различных способов, в тысяче вариантов, таких же разнообразных, как и мы сами. Но как легко это приглашение принять за создание благоприятной обстановки для Эго и его самоотождествления с заряженными комплексами своего времени! Как давно установлено всеми великими мировыми религиями, чтобы стать собой, потребуется многократно провести Эго через опыт смирения. Хороший пример подмены смысла в этой области – то, как снизилось в последнее время значение слова личность. Мы говорим о другом человеке, что тот обладает неповторимой личностью, при этом не имея ни малейшего представления, насколько правдив этот человек, в первую очередь, перед самим собой. Мы считаем, что личность можно считать состоявшейся, когда она хорошо уживается с другими людьми или когда удается неплохо приспособиться к окружающему миру. Но как смотрит на все это душа? С точки зрения души, хорошо устроиться – цель, вполне заурядная, поскольку душу не интересует социальная адаптация как таковая. Ее цель – исполнение замыслов, трансцендентных по отношению к Эго. И поскольку каждый из нас – существо уникальное и единственное в своем роде, если это, конечно, не позерство, как часто бывает в юношеские годы, то именно свою уникальность нам и предстоит реализовать во второй половине жизни.

Становление личности как призвание требует подчиненности, преклонения перед чем-то большим. Необходимая задача Эго – выйти за узкие рамки своекорыстных интересов, сказать «Да будет не Моя воля, но Твоя», а затем работать заодно с этим большим. «Пока не умрете (то есть пока не умрет программа Эго), не оживете». Иисус, ставший Христом, и Гаутама, ставший Буддой, – это культурные образы индивидуации, каждый со своим собственным этноцентрическим ареалом и каждый со своей убедительной доктриной. Конечно же, подобные парадигмы не являются строго обязательными образцами, иначе это будет повторением пути, который уже был пройден и успешно завершен. Но такой пример остается вызовом для последующих поколений. Слово ислам означает «покорность» перед трансцендентным. А священные тексты индуизма напоминают об опасности, подстерегающей того, кто пытается жить не своей, а чужой жизнью.