Кэрол Теврис - Ошибки, которые были допущены (но не мной). Почему мы оправдываем глупые убеждения, плохие решения и пагубные действия

[175]McClurg, «Good Cop, Bad Cop», примеч. 19, p. 391, цитируется по отчету City of New York Commission to Investigate Allegations of Police Corruption and the Anti-Corruption Procedures of the Police Department: Commission Report 36 (1994), обычно на него ссылаются как на «Отчет комиссии Моллена».

[176]Norm Stamper (2005), «Breaking Rank: A Top Cop's Expose of the Dark Side of American Policing». New York: Nation Books. CM. также: «Let Those Dopers Be», Stamper's op-ed essay for the Los Angeles Times, October 16, 2005.

[177]Цитируется в: McClurg, «Good Cop, Bad Cop», примеч. 19, pp. 413, 415.

[178]В округе Саффолк, Нью-Йорк в сентябре 1988 г. детектив из отдела убийств К. Джеймс Маккриди был вызван в дом, где он нашел тело Арлин Танклеф, которой были нанесены ножевые раны и вызвавшие смерть побои. Ее муж, Сеймур также подвергся жестокому нападению. (Он умер через несколько недель). Через несколько часов Маккриди заявил, что он нашел убийцу: сына этих супругов, Мартина, которому было 17 лет. Во время допроса Маккриди постоянно повторял Мартину, что он знает, будто тот убил родителей, поскольку его отец ненадолго вышел из комы и сообщил полиции, что Мартин напал на него. Это была ложь. «Я использовал уловку и обман, — говорил Маккриди. — Я не думал, что он сделал это. Я знал, что он это сделал». Подросток в итоге сознался, что он мог убить своих родителей, временно потеряв память. Когда прибыл семейный адвокат, Мартин Танклеф немедленно отказался от своего признания и так и не подписал свои показания, но этого оказалось достаточно, чтобы его обвинить. Мартина приговорили к 50 годам судебного заключения. См.: Bruce Lambert, «Convicted of Killing His Parents, but Calling a Detective the Real Bad Guy», The New York Times, April 4, 2004.

[179]Цитируется в: Tracy, «Who Killed Stephanie Crowe?», p. 175; примеч. 11.

[180]Fred E. lnbau, John E. Reid, Joseph P. Buckley, and Brian C. Jayne (2001), «Criminal Interrogation and Confessions» (4th ed.). Gaithersburg, MD: Aspen Publishers, p. 212.

[181]Inbau et al., p. 429.

[182]Один из наиболее тщательных анализов метода Рейда и руководства к нему Инбау с соавторами — это: Deborah Davis and William T. O'Donohue (2004), «The Road to Perdition: 'Extreme Influence' Tactics in the Interrogation Room», in W.T. O'Donohue и E. Levensky (eds.), «Handbook of Forensic Psychology», pp. 897–996. New York: Elsevier Academic Press.

[183]Louis C. Senese (2005), «Anatomy of Interrogation Themes: The Reid Technique of Interviewing». Chicago: John E. Reid Sc Associates, p. 32.

[184]Цитируется также в: Saul Kassin (2005), «On the Psychology of Confessions: Does Innocence Put Innocents at Risk?», American Psychologist, 60, pp. 215–228.

[185]Saul M. Kassin and Christina T. Fong (1999), «I'm Innocent! Effects of Training on Judgments of Truth and Deception in the Interrogation Room», Law and Human Behavior, 23, pp. 499–516. В другом исследовании Кассин с коллегами использовали заключенных, которым давалась инструкция или полностью признаться в совершенном ими в реальности преступлении, или сделать фальшивое признание в преступлении, совершенном на самом деле другим заключенным. Студенты и полицейские офицеры оценивали видеозаписи этих признаний. В целом правильность оценок не превышала случайную вероятность, но полицейские были более уверены в своих выводах. См.: Saul М. Kassin, Christian A. Meissner, and Rebecca J. Norwick (2005), «'I'd know a false confession if I saw one': A Comparative Study of College Students and Police Investigators», Law and Human Behavior, 29, pp. 211–227.

[186]Вот почему невиновные люди более склонны, чем виновные, отказываться от своего права сохранять молчание, пока не прибудет их адвокат. В одном из экспериментов Сола Кассина 72 участника, которые были виновны или невиновны в краже 100 $, допрашивались мужчиной-детективом. Его стиль поведения мог быть нейтральным, сочувственным или враждебным, и он пытался уговорить участников отказаться от их права не давать показания. Те, кто был невиновен, соглашались гораздо чаще, чем виновные — 81 % против 36 %. Две трети невиновных подозреваемых подписали документ о готовности давать показания, даже если детектив вел себя враждебно и кричал на них: «Я знаю, что вы это сделали, я не хочу слушать никакую вашу ложь!». Потом они объяснили, что причина их согласия заключалась в том, что только виновным людям нужен адвокат, а они ничего плохого не сделали и им нечего скрывать. «Похоже, — с сожалением заключили экспериментаторы, — что люди наивно верят, будто их невиновность неминуемо приведет к их освобождению». Saul М. Kassin and Rebecca J. Norvvick (2004), «Why People Waive Their Miranda Rights: The Power of Innocence», Law and Human Behavior, 28, pp. 211–221.

[187]Drizin and Leo, «The Problem of False Confessions in the Post-DNA World», p. 948; примеч. 2.

[188]Например, одному из подростков, Хэри Вайсу, сказали, что женщину-джоггера ударили по голове «очень тяжелым предметом», а потом спросили: «Ее ударили камнем или кирпичом?». Вайс сначала сказал, что камнем, а через несколько минут — что это был кирпич. Он сказал, что один из подростков достал нож и разрезал футболку женщины — это была ложь, так как на футболке не было ножевых разрезов. «False Confessions and the Jogger Case», The New York Times op-ed, November 1, 2002.

[189]New York V. Kharey Wise, Kevin Richardson, Antron McCray, Yusef Salaam, and Raymond Sarttana: Affirmation in response to morion to vacate judgment of conviction, Indictment № 4762/89, by Assistant District Attorney Nancy Ryan, December 5, 2002. Цитата на с. 46.

[190]Adam Liptak, «Prosecutors Fight DNA Use for Exoneration», The New York Times, August 29,2003. См. также: Daniel Medwed, «The Zeal Deal», for a review of the evidence of prosecutorial resistance to reopening DNA cases; примеч. 6.

[191]Цитируется в: Sara Rimer, «Convict's DNA Sways Labs, Nor a Determined Prosecutor», The New York Times, February 6, 2002.

[192]«The Case for Innocence», a Frontline special for PBS by Ofra Bikel, first aired October 31, 2000. Стенограмма и информация доступны на вебсайте PBS Frontline Web site at http://www.pbs.org/wgbh/pages/frontline/shows/case/etc/tapes.html.

[193]Drizin and Leo, «The Problem of False Confessions in the Post-DNA World», p. 928, примеч. 200 на этой странице; примеч. 2.

[194]В знаменитом деле в Северной Каролине, в котором жертва неправильно опознала невиновного мужчину как насильника, анализ ДНК в итоге позволил найти истинного виновного, см.: James М. Doyle (2005), «True Witness: Cops, Courts, Science, and the Battle Against Misidentification». New York: Palgrave Macmillan. Иногда «безнадежное дело» разрешается с помощью анализа ДНК. В Лос-Анджелесе в 2004 г. детективы, работавшие в недавно созданной группе расследования «безнадежных дел», получили образец спермы с трупа женщины, убитой и изнасилованной год назад, и сравнили его с образцами из базы данных ДНК осужденных за тяжкие насильственные преступления. Он совпал с ДНК Честера Тернера, уже отбывавшего тюремный срок за изнасилование. Детективы продолжили отсылать другие образцы ДНК, относящиеся к неразрешенным делам, в лабораторию, и каждый месяц один из образцов указывал на Тернера. Вскоре они связали его с 12 случаями убийства бедных темнокожих проституток. На фоне всеобщего ликования по поводу поимки серийного убийцы окружной прокурор Стив Кули тихо освободил Дэвида Джонса, умственно отсталого уборщика, который провел 9 лет в тюрьме за три убийства из совершенных Тернером. Если бы Тернер убил только этих трех женщин, он бы продолжал разгуливать на свободе, а Джонс все еще сидел бы в тюрьме. Но, поскольку Тернер убил 9 других женщин, и эти дела оставались нерешенными, Джонс посчастливилось, что за них взялась новая группа расследования «безнадежных дел». Правосудие по отношению к нему было «побочным продуктом» другого расследования. Ни у кого, даже у детективов, которые не смогли раскрыть эти убийства, пока Джонс сидел в тюрьме долгие девять лет, не оказалось стимула сравнить ДНК Джонса с образцами ДНК, обнаруженными на других жертвах. Но у специальной группы такая мотивация была (поскольку группа была специально создана для расследования «безнадежных дел»), и это было единственной причиной того, что правосудие восторжествовало, а Джонс был освобожден.