Джо Наварро - Я вижу, о чём вы думаете

Лимбический мозг способен реагировать не только на негативную визуальную информацию, но и на разговоры, которые нам неприятны. Попробуйте посмотреть любое телевизионное ток-шоу, отключив звук, и последите за тем, как гости отклоняются друг от друга во время жарких споров. Недавно я смотрел теледебаты кандидатов в президенты от Республиканской партии и заметил, как при обсуждении спорных вопросов туловища кандидатов отклонялись в противоположные стороны, даже несмотря на то, что их кресла стояли на довольно большом расстоянии.

Противоположностью вентрального отстранения служит демонстрация вентральной стороны тела или, так мне нравится гораздо больше, вентральное раскрытие. Мы показываем нашу вентральную сторону тем, к кому хорошо относимся. Когда наши дети подбегают к нам, чтобы обнять и поцеловать, мы убираем с их пути все препятствия, даже наши руки, чтобы обеспечить им свободный доступ к вентральной стороне своего тела. Мы поворачиваемся к ним вентральной стороной, потому что именно она больше всего восприимчива к теплу и комфорту. Кстати, в нашем языке есть специальное выражение «повернуться спиной», то есть выразить негативное отношение к кому-то или чему-то. Другими словами, нашу вентральную сторону мы предлагаем тем, о ком заботимся, а спину тем, до кого нам нет никакого дела.

Аналогичным образом, мы выражаем ощущение комфорта, используя наши туловища и плечи, чтобы наклониться в направлении тех, к кому хорошо относимся. В школьных классах нередко можно видеть, как ученики тянутся к любимой учительнице, не замечая, что наклоняются вперед так сильно, что чуть не падают со стульев. Или вспомните сцену из фильма «Искатели потерянного ковчега», где студенты тянутся вперед, чтобы уловить каждое слово своего преподавателя. Их невербальное поведение ясно показывает, как они его любят.

Думаю, всем приходилось видеть, как влюбленные наклоняются друг к другу через кофейный столик и как их лица сближаются, чтобы установить максимально тесный зрительный контакт. Они обращают свои вентральные стороны друг к другу, открывая самые уязвимые части тела. Это естественная реакция лимбического мозга, которая в результате эволюции приобрела социальный смысл. Придвигаясь ближе к человеку, который нам нравится, и раскрывая перед ним нашу вентральную (самую слабую) сторону, мы показываем, что полностью отдаем себя в его власть. Ответное копирование этого поведения, или изопраксизм, служит выражением социальной гармонии и благодарности за доверие.

Лимбические сигналы невербального поведения туловища, такие как наклоны туловища, дистанцирование и вентральное раскрытие или отстранение, постоянно проявляются на совещаниях и собраниях. Коллеги, которые разделяют похожую точку зрения, садятся рядом, чаще поворачиваются ДРУГ к другу вентральной стороной и гармонично придвигаются ближе, наклоняя туловища. Но когда люди расходятся во мнениях, то они держат спину прямо, избегают вентрального раскрытия (если только им не бросают вызов) и в большинстве случаев отклоняются друг от друга (см. рис. 30 и 31). Демонстрируя такое подсознательное поведение, они словно говорят другим: «Я не согласен с вашей идеей». Так же как все невербальные сигналы, эти действия обязательно следует анализировать в контексте. Например, люди, принятые на работу недавно, на совещаниях напряжены и почти неподвижны. Вместо того чтобы выражать согласие или несогласие, их неподвижная поза и ограниченная активность рук могут просто означать, что они нервничают в новой обстановке.

Рис. 30.Люди наклоняются друг к другу, когда ощущают комфорт и согласие. Привычка копировать поведение формируется у нас в детстве.

Рис. 31.Мы отклоняем туловище, чтобы оказаться подальше от вещей и людей, которые нам не нравятся, даже если это коллега, высказывающий мнение, с которым мы не согласны.

Эту информацию мы можем использовать не только для того, чтобы читать язык тела других людей. Мы должны всегда помнить о том, что сами тоже посылаем невербальные сигналы. В ходе обсуждений или во время совещаний поток обрушивающейся на нас информации и мнений вызывает у нас определенное отношение к каждой новости и точке зрения. Это отношение мгновенно находит отражение в непрерывно сменяющих друг друга элементах невербального поведения. Если в данную минуту мы слышим что-то досадное, а в следующую что-то приятное, то наши тела обязательно расскажут об этом изменении наших чувств.

Защита туловища

Когда у нас нет возможности отклониться от кого-то или чего-то неприятного, а возможно, сделать это нам не позволяют правила приличия, то мы тогда часто подсознательно используем свои руки или любые предметы в качестве барьеров (см. рис. 32). С той же целью можно использовать одежду или любой предмет, который окажется под рукой. Например, бизнесмен, разговаривающий с человеком, который ему не нравится, может внезапно решить, что ему необходимо застегнуть пиджак, лишь для того, чтобы расстегнуть его снова, как только разговор будет окончен.

Рис. 32.Внезапное скрещивание рук во время разговора может означать дискомфорт.

По мнению д-ров Кнаппа и Холла, когда человек расстегивает пиджак, то это не всегда является показателем дискомфорта. Часто пиджак застегивают, чтобы придать себе официальный вид или выказать свое уважение к начальнику. Это действие не обеспечивает полного комфорта, который можно испытать, например, в парикмахерской, но и не указывает на неловкость. Просто наша манера одеваться и внимание, которое мы уделяем одежде, — это факторы, способные повлиять на первое впечатление о нас и даже показать, насколько мы доступны или открыты для других.

Разговор с подушкой

Когда мы видим, как люди неожиданно пытаются защитить туловище, то это позволяет предположить, что они вдруг почувствовали беспокойство и что ситуация, в которой оказались, таит в себе какую-то угрозу или опасность. В 1992 году, работая в ФБР, я проводил допрос одного молодого человека и его отца в номере бостонской гостиницы. Отец согласился привести юношу на допрос очень неохотно. Усевшись на диван, юноша схватил одну из подушек, прижал ее к груди и держал ее так в течение большей части трехчасового допроса. Невзирая на присутствие отца, этот молодой человек чувствовал себя уязвимым, и поэтому ему нужно было ухватиться за какой-нибудь предмет, создающий чувство уверенности. И хотя таким «одеялом безопасности» служила всего лишь диванная подушка, она оказалась довольно эффективным барьером, поскольку полностью лишила нас возможности вызвать его на откровенность. Я заметил, что, когда мы переводили разговор на нейтральные темы, например на его увлечение спортом, он откладывал подушку в сторону. Однако как только мы заводили речь о его возможной причастности к серьезному преступлению, он снова хватался за подушку и плотно прижимал ее к туловищу. Было совершенно ясно, что лимбический мозг юноши испытывал необходимость защитить его туловище только в те моменты, когда он ощущал угрозу. Он так ничего и не рассказал на этом первом допросе, но в следующий раз, когда его снова привели в тот же гостиничный номер, спасительных подушек на диване почему-то не оказалось!