Диана Видра - Помощь разведенным родителям и их детям: От трагедии к надежде

Можно подумать, что девочкам в этом отношении легче и отсутствие отца не влияет на ее идентификацию с матерью. Но сексуальная ориентация развивается также и на основе опыта с разнополым родителем, и здесь маленькой девочке, как и маленькому мальчику, приходится бороться с идеализацией или, напротив, с пренебрежением. В первом случае она потом всю жизнь будет искать недостижимый идеал «настоящего мужчины», а во втором — станет презирать всех мужчин в целом, считая их никудышными, никчемными существами. Кроме того, у девочки, покинутой отцом, развивается комплекс неполноценности и на примере матери в ней деформируется представление о женщине вообще: быть женщиной означает быть ущемленной, беспомощной, ненужной и несчастной.

Есть ли шансы преодоления этих трудностей в послеразводной семье? Фигдор считает, в какой-то степени да. Но тут должны быть соблюдены три условия. Во-первых, в отношениях детей с разведенным отцом должна присутствовать известная доля «повседневности» для того, чтобы затруднить им как столь далекую от реальности идеализацию, так и пренебрежение. А для этого отец должен принимать активное участие во всех делах ребенка, включая школьные, и надо иметь возможность почаще говорить об отце с матерью, а также время от времени проводить с отцом короткие отпуска, чтобы встречи с ним были не просто праздничными часами, а обычными буднями. Второе условие: важно, чтобы мать хорошо себя чувствовала как женщина, чтобы у нее были свои личные интересы и увлечения. Мальчика в этом случае перестанет мучить чувство вины, что его одного матери недостаточно, а у девочки появится счастливый пример для подражания. И третье: мать должна стремиться развивать контакты детей с другими положительными мужскими персонами, будь то родственники, знакомые, учителя, руководители кружков и спортивных секций.

Многие матери говорят, что после развода они имеют возможность проводить с детьми больше времени и вообще уделять им больше внимания и что дети, в свою очередь, имеют больше права голоса в житейской повседневности, что развивает их ответственность и самостоятельность. Конечно, это так и, вероятно, не только родители, но и дети наслаждаются таким подъемом в семейной иерархии, что в какой-то степени становится утешением во всех потерях, выстраданных в разводе. Но не имеется ли в этом явлении и своей теневой стороны? Например, если это единственный ребенок, то он становится как бы «мужем» матери. Тогда, если мать не проводит с ним вообще всего своего свободного времени, это заставляет его страдать от ревности. Раньше, несмотря на ревность, он все же мирился с тем, что у мамы есть отношения еще и с папой, теперь же ему труднее понять, почему мама вместо того, чтобы играть с ним, вдруг берет в руки книгу или предпочитает провести вечер с подругой. Большая интимность в отношениях разведенной матери с ребенком порождает у последнего иллюзию, что мать теперь безраздельно принадлежит ему одному, и если ему вдруг показывают «его место», это переживается как большая обида. Но и матери принесение женщины в себе в жертву матери и превращение ребенка в единственный источник жизненного счастья не несет ничего доброго: ребенок не может вознаградить ее так, как это мог бы сделать только взрослый партнер. А у ребенка, в свою очередь, столь тесная связь затрудняет пути отступления и лишает его чрезвычайно важного опыта радостного одиночества и возможности самостоятельно заниматься каким-нибудь делом. Итак, мы видим, что «исключительные» отношения матери и ребенка таят в себе серьезную опасность, поэтому разумнее всего со временем, когда большая боль уже позади и послеразводный кризис благополучно преодолен, освобожденное место мужа использовать для своих собственных потребностей, а не отдавать его ребенку. И это по двум причинам. Во-первых, если в «новых» отношениях матери и ребенка последнему удалось занять место отца со всеми его расширенными правами, то это приводит к стиранию границ между поколениями. В результате дети уже больше не чувствуют себя детьми, что неизбежно приводит к тяжелым внешним и внутренним конфликтам и отнимает у ребенка право оставаться тем, что он есть, а именно — ребенком. И, во-вторых, следует подумать о том, что, может быть, наступит день, когда мать захочет вступить в новое супружество. Если новому мужу матери предстоит занять — пустующее — место отца, временно отданное подругам и увлечениям, то гораздо больше вероятность, что ребенок дружески воспримет «нового пришельца» и тому удастся завязать с ним добрые отношения, что чрезвычайно важно для дальнейшего счастливого развития ребенка.

Напоминаем, что вышеприведенные сравнения касались, с одной стороны, благополучной «полной» семьи и, с другой — семьи после развода, но ни в коем случае не одной и той же семьи до и после развода. Разведенная семья, скорее всего, уже задолго до развода не была такой нормальной, благополучной, хорошей семьей. Поэтому вышеприведенные теоретические раздумья не могут являться ответом на вопрос, должен ли определенный супруг развестись или лучше сохранить супружество «ради детей». Однако они могут помочь ответить на другой вопрос: до какой степени данная семья еще в состоянии удовлетворить условиям благополучного психического развития детей? Фигдор считает, что давно пора отказаться от понятия: «остаться вместе ради детей», и обратить внимание на то, как выглядит ситуация в каждом отдельном случае.

Фигдор характеризует развод не просто как тяжелый период жизни, а как судьбу, которая «дает себя знать уже в раннем возрасте, порой даже до рождения ребенка, когда между родителями образовалась трещина, которая и привела к полному развалу отношений. Таким образом, «внутренний» развод часто происходит значительно раньше «пространственного» или юридического. «Судьба» эта характеризуется и тем, что жизненная дорога детей с данного момента становится все труднее. Речь идет о шансах жизнеспособности и способности быть счастливым. Может быть, эти слова звучат и абстрактно, но абстрактны они лишь до тех пор, пока мы об этом абстрактно думаем. У каждого из нас есть свое представление о том, насколько взрослыми и насколько счастливыми мы себя чувствуем. Конечно, счастья невозможно добиться волевым усилием, оно зависит от множества условий, но кто не знает, как по-разному могут переживаться одни и те же обстоятельства, поэтому шансы жизнеспособности и умение быть счастливым имеют под собой духовную и психическую основу».

Конечно, для создания такой основы нет единого пути, как нет единого «правильного» воспитания. Сложные условия развития ребенка до, во время и после развода повышают вероятность нарушений развития и способствуют предрасположенности к будущим невротическим заболеваниям. Дети, пережившие развод родителей, продолжают страдать и много лет спустя, уже став взрослыми. Но мы не пассивные участники в играх властительной судьбы, судьбы наши вершатся не без нашего в них участия. И если родителям удается создать приемлемые условия для развития ребенка, то шансы его будущего здоровья возрастают. При неблагоприятных обстоятельствах, прогнозы значительно хуже.