Мэтью Сайед - Принцип «черного ящика»

Английская сборная проиграла матч по пенальти. Бекхэм, который остаток игры провел в раздевалке, понимал, что его будет ругать британская пресса. Однако ничто не могло подготовить Бекхэма к буре, которая обрушилась после матча на него и его семью.

Назавтра сборная вернулась в Лондон. Уже в аэропорту Хитроу 23-летний Бекхэм не смог укрыться от фотокамер и журналистов. Ему присылали пули в конвертах, его чучело повесили на фонарном столбе и сожгли, одна из центральных газет превратила его лицо в мишень для дротиков.

На первый матч следующего сезона Бекхэм, игравший за «Манчестер Юнайтед», вынужден был ехать в сопровождении полицейского. Всякий раз, когда он касался мяча, фанаты яростно освистывали молодого футболиста. Он совершил мелкую ошибку, отреагировав на подлые действия соперника на чемпионате мира, и теперь с ним обращались почти как с преступником. Многие комментаторы сомневались в том, что Бекхэм останется с командой на весь сезон. Один журналист написал: «Карьера Бекхэма под угрозой. Никто не упрекнет его, если он уйдет».

Но Бекхэм не ушел, более того, тот сезон стал для него лучшим в карьере. «Манчестер Юнайтед» выиграл золотой хет-трик (стал победителем Премьер-лиги, Кубка Англии и Лиги чемпионов) – первый и пока что единственный английский клуб, которому это удалось. По итогам сезона Бекхэм занял второе место среди игроков года FIFA, уступив бразильцу Ривалдо из «Барселоны» и обогнав Батистуту, Зидана, Вьери, Фигу, Шевченко и Рауля.

Его достижения впечатляли. Он сделал 16 результативных передач в играх Премьер-лиги и семь – в играх Лиги чемпионов. Он забил важные мячи, включая первый гол в ворота «Арсенала» в переигровке полуфинала Кубка Англии и уравнивающий гол в последней игре сезона Премьер-лиги против «Тоттенхэм Хотспур». Он также сделал обе голевые передачи с углового в дополнительное время в матче Лиги чемпионов, когда команда «Манчестер Юнайтед» в последний момент увела чемпионский титул из-под носа «Баварии». Бекхэм играл блестяще.

Но давайте вспомним о самой первой игре сезона, «Манчестер Юнайтед» против «Лестер-Сити». Команда Бекхэма проигрывала со счетом 2: 1, когда получила право на штрафной возле ворот противника. Это был великий момент, если вспомнить то, что произошло в Сент-Этьене. Всю игру Бекхэма освистывали фанаты «Лестера». Потом он рассказывал, что его трясло, когда он готовился бить по мячу. Однако стоило ему отступить на шаг, чтобы ударить, как все изменилось. Бекхэм говорил:

И только когда я отступил, чтобы пробить штрафной, моя сила воли окрепла. Было так просто думать о плохом, переживать о последствиях, но я почувствовал сталь внутри себя. Отчасти это случилось благодаря потрясающей поддержке [фанатов «Манчестера»]. Но также это были годы и годы практики: тысячи штрафных ударов, которые я бил в дождь, снег и слякоть. Они дали мне уверенность в себе.

Неприятности редко бывают такими публичными, как у Бекхэма в Сент-Этьене. Однако наша реакция на неприятности, наша способность оправиться от неудачи целиком зависят от того, как мы расцениваем свой промах. Означает ли ошибка, что нам недостает умений? Что мы не годимся для этой работы? Люди с фиксированным мышлением ответят «да». Помехи выбивают их из колеи. Зачастую они теряют силу воли и пытаются избежать обратной связи, даже когда могут узнать из нее что-то полезное.

Но если смотреть на неудачу как на возможность чему-то научиться, если доверять практике как средству одолеть преграды, нашей мотивации и вере в себя ничто угрожать не будет. Тогда неудача позволит нам адаптироваться и развиваться, и не важно, о чем идет речь – об улучшении конструкции пылесоса, создании новой научной теории или успешной футбольной карьере.

«Мне пришлось несладко, но я вынес из той ситуации ценный урок, – сказал мне Бекхэм. – Это главное в жизни, разве нет?»

Почти у каждого общества, изученного историками, существовали свои представления о мире, как правило в форме мифов, религий и суеверий. Примитивные общества обычно считали эти представления священными и часто наказывали смертью несогласных с ними. Люди, облеченные властью, не желали видеть доказательств того, что они могут быть не правы.

Философ Брайан Мэджи пишет: «Истина должна оставаться неоскверненной и передаваться из поколения в поколение незапятнанной. Для этой цели создаются институции: мистерии, жречество, на продвинутом этапе – школы» [286]. Такие школы не допускали существования новых истин и изгоняли всякого, кто пытался изменить доктрину [287].

Но в какой-то момент наша история пошла по другому пути. Критику стали терпеть, даже поощрять. По мнению философа Карла Поппера, это случилось в Древней Греции, но исторический период тут не столь важен – куда важнее понять, как изменился в результате мир. С догматической традицией было покончено. Поппер считал, что это был важнейший момент в развитии сознания после появления языка.

Конечно, философ прав. Прежде все интеллектуальные усилия человечества веками направлялись на сохранение и защиту устоявшихся идей – религиозных, практических, общинных. Тенденция защищать свои представления, кажущаяся столь универсальной, была предметом споров антропологов на протяжении многих лет.

Понять эту тенденцию несложно: древние племена угодили в ловушку фиксированного мышления. Они считали, что истина открыта им богом или богоподобным предком – и другие знания никому не нужны. Новые факты рассматривались не как возможность узнать что-то новое, а как угроза существующему мировоззрению.

Людям, подвергавшим сомнению традиционные устои, часто затыкали рот. История знает много примеров того, как новые идеи вызывали не рациональный, а силовой ответ. Согласно «Энциклопедии войн» Чарльза Филлиса и Алана Эксельрода, 123 военных конфликта начались из-за разницы во взглядах – религиозных, идеологических или догматических [288].

Вспомним о том, что при когнитивном диссонансе факты, противоречащие нашим убеждениям, либо переосмысляются, либо игнорируются. Идеологические войны можно считать радикальной формой уменьшения когнитивного диссонанса: вместо того чтобы закрыть уши и не слышать неудобную истину, мы убиваем того, кто нам противоречит. Эта беспроигрышная стратегия не только гарантирует, что религиозные и прочие традиционные убеждения не будут оспорены, но и уничтожает любую возможность прогресса.

Все изменили древние греки. Брайан Мэджи пишет: «Они положили конец догматической традиции передачи незапятнанной истины. Появилась новая, рациональная традиция – обсуждать размышления в критической дискуссии. Это была своего рода инаугурация научного метода. Ошибка из катастрофы превратилась в возможность» [289].