Отто Кернберг - Отношения любви: Норма и патология

Ранняя сексуальная перверсия может впоследствии быть усилена защитами от кастрационной тревоги и бессознательного чувства вины, проистекающих из более поздних эдиповых конфликтов, и в конечном счете “контейнировать” эти конфликты. Однако господство жесткого, но хорошо интегрированного Супер-Эго, интернализирующего репрессивную сексуальную мораль, может способствовать трансформации раннего сексуального мазохизма в моральный мазохизм, на символическом уровне преобразуя сексуальную боль, подчинение и унижение в психическое страдание, подчинение Супер-Эго и отреагирование бессознательного чувства вины в унижении или самоуничижительном поведении.

Таким образом, я описал три уровня психической организации, на которых примитивная мощная агрессия инкорпорируется в психический аппарат: примитивная самодеструктивность, эротический мазохизм и моральный мазохизм. На каждом из этих уровней вторичные нарциссические разработки мазохистических тенденций способствуют рационализированию и вторичным защитам пациента по отношению к характерологическим, поведенческим манифестациям этих мазохистических паттернов.

Примитивная агрессия в оптимальном случае интегрируется как садомазохистический элемент эротического возбуждения; в несколько менее благоприятном варианте она контейнируется мазохистической перверсией, не обязательно “загрязняя” при этом общую структуру характера, что могло бы быть следствием дальнейшего патологического развития Супер-Эго. Однако если эротический мазохизм и даже мазохистическая перверсия не могут выполнить эту “контейнирующую” функцию, человек оказывается предрасположен к моральному мазохизму. Но и моральный мазохизм сам по себе, присутствуя в контексте чрезвычайно жесткой, но хорошо интегрированной структуры Супер-Эго, может ограничивать аутодеструктивное воздействие мазохизма – по сути, контейнировать его. Если же чрезмерная агрессия из примитивной аутодеструктивности выливается вначале в сексуальную перверсию, а затем в садомазохистическое личностное развитие, то она может порождать самые тяжелые случаи садомазохистической личности, в которых соединены воедино сексуальная перверсия, тяжелая нарциссическая патология и садомазохистические личностные черты со значительной аутодеструктивностью.

Как и все сексуальные перверсии, мазохизм чаще встречается у мужчин, чем у женщин (Баумайстер 1989). Термином “перверсия” я обозначаю необходимую и исключительную организацию сексуального поведения с доминированием частичного инстинктивного влечения. Данные эмпирических исследований, полученных в США и Европе, сильно варьируют (Кинси и др., 1953; Грин и Грин, 1974; Хант, 1974; Шпенглер, 1977; Скотт, 1983; Вейнберг и Каммель, 1983; Баумайстер, 1989; Арндт, 1991). Что касается Соединенных Штатов, то, согласно этим данным, примерно 5—10% взрослого населения привычно практикуют тот или иной род мазохистической сексуальной активности. Несомненно, имеются культурные различия в отношении распространенности мазохизма как перверсии в целом, а также его доминирующих форм.

Между мужчинами и женщинами существуют как сходство, так и отличия в сексуальных мазохистских фантазиях и проявлениях. Необходимым условием оргазма у мужчины являются фантазии и сексуальная активность, отражающие стремление к тому, чтобы быть подчиняемым, поддразниваемым, возбуждаемым, принуждаемым к повиновению могущественной жестокой женщиной. У женщины фантазии и активность связаны с унижением в результате демонстрации себя другим и изнасилования сильным, опасным, незнакомым мужчиной. Баумайстер (1989) сообщает, что мужской мазохизм обычно сопряжен с большей болью и страданием и с большим акцентом на унижении, неверности сексуального партнера, участии публики и трансвестизме. В противоположность этому, женский мазохизм чаще связан с болью менее сильной, с наказанием в контексте интимных отношений, сексуальных проявлений как унижения и с пассивными зрителями. Мужской мазохизм обычно достигает кульминации в оргазме вне генитального акта, в то время как женский мазохизм обычно получает кульминацию в генитальном сексе, хотя не обязательно завершается оргазмом.

Психоаналитический подход помогает прояснить эти различия: на эдиповом уровне центральные движущие силы сексуального мазохизма, так же как и перверсий в целом, включают интенсивную кастрационную тревогу, связанную с мощными агрессивными аспектами эдиповых конфликтов (которые могут также включать значительную доэдипову агрессию) и защитной акцентуацией прегенитальной сексуальности как ограждения от опасности кастрации. Предположительно, относительно большая частота сексуальных перверсий у мужчин обусловлена большей интенсивностью кастрационной тревоги. МакДугал (в личной беседе) привлек внимание к более примитивному и диффузному характеру кастрационной тревоги у женщин – к их бессознательному страху общей телесной деструкции – как к главному динамическому фактору, который объясняет их различные защитные структуры от кастрационной тревоги.

Шассге-Смиржель (1984b) рассматривает перверсии у пациентов с пограничной патологией как соединение доэдиповой агрессии с эдипово-обусловленной кастрационной тревогой. Доэдипова агрессия путем проекции усиливает кастрационную тревогу эдипова происхождения. Шассге-Смиржель особо указала на регрессию к анальной сексуальности как лежащую в основе бессознательного отрицания различий между поколениями и полами, защитной идеализации перверсий, обесценивания генитального акта и общей деградированности объектных отношений.

Принадлежащие Шассге-Смиржель (1970, 1984b), a также Брауншвейгу и Фейну (1971) описания развития эдиповой ситуации у мальчиков и у девочек дают более специфические объяснения различий в характере фантазий при мужском и женском мазохизме. Для мужчины доминирование со стороны могущественной женщины воплощает фантазии маленького мальчика об отношениях с могущественной и подавляющей матерью, одновременно служа искуплению вины за эдипово преступление и нарциссическую фантазию о том, что его маленький пенис столь же способен удовлетворить мать, что и пенис отца. Трансвеститные фантазии и проявления в мужском мазохизме – типичный “феминный мазохизм” у мужчин – одновременно символизируют и отрицают кастрационную тревогу. У женщин бессознательная фантазия о предпочтении в качестве сексуального объекта могущественным, дистанцированным, потенциально угрожающим и в то же время соблазняющим отцом соединяется с искуплением вины благодаря принуждению, сексуальному унижению и оставлению. У обоих полов мазохистические сценарии акцентируют дразнящий, провокативный характер фрустрирующих и стимулирующих сексуальных взаимодействий – базовую динамику сексуального возбуждения, восходящую к эротическому качеству отношений мать-младенец (Брауншвейг и Фейн, 1971, 1975). Этот аспект поддразнивания может проявляться непосредственно в отношениях к женщинам согласно мужским мазохистическим сценариям. Мазохистические сценарии женщин, связанные с образом отца, могут также нести отпечаток мазохистических отношений с матерью.