Росс Кэмпбелл - Как любить своего подростка

Затем вы должны определить, какие улучшения хотите видеть в своем подростке. В данном случае, предположим, вы хотите научить его направлять гнев непосредственно на его источник, а не срывать на младшем брате.

Дождитесь, когда все успокоятся и атмосфера будет благоприятной. В этот наиболее подходящий момент поощрите и похвалите его за то, что он сделал правильно в момент гнева. Затем попросите его исправить то, что вы отметили как отрицательное – в данном случае, не срывать гнев на младшем брате.

Каждый из нас должен выработать свой собственный способ, как учить подростка справляться с гневом, но можете принять во внимание и те способы, которые выработал я и считаю для себя наилучшими. Когда кто-то из моих подростков словами выражал свой гнев и я замечал что-то, требующее исправления, я, по возможности не откладывая, выбирал время, когда мы оба были спокойны и расслаблены, и первым делом давал подростку понять, что ее/его способ выражения гнева словами верный, чтобы он/она не подумали, что сделали что-то неправильно и не отказались бы впоследствии от словесного выражения гнева. Обычно я говорил что-то вроде: я рад, что ты высказал мне свой гнев;когда ты счастлив, я и твоя мама хотим знать, что ты счастлив; когда ты печален, мы тоже хотим это знать; когда ты сердишься, мы хотим знать и это.

После этого я ищу, как бы укрепить в подростке правильные способы выражения гнева и хвалю его/ее за них Помните, что если подросток словесно выражает гнев, в этом есть много положительных моментов. И поэтому я обычно говорю: «Я горжусь тем, как ты справился со своим гневом. Ты не сорвал его на младшем брате или собаке, не швырял ничего, не подключил старых, не относящихся к делу фактов. Ты ясно объяснил мне, что ты думаешь по поводу конкретной проблемы, и это очень хорошо». Или что-нибудь подобное.

Теперь я готов помочь своему подростку подняться на следующую ступень шкалы гнева. Пожалуйста, помните, что этот процесс может растянуться на 5 – 6 лет, так как подросток может подняться только на одно деление за один раз. Я решал, на какой уровень я хочу, чтобы он/она поднялись в будущем, и просил подростка об этом, а не просто сообщал. Я говорил что-то типа: «Единственное, что ты сделал неверно, сынок, это то, что обозвал меня. Когда ты сердишься, пожалуйста, называй меня просто папа». Родители, помните – нельзя ожидать, что в следующий раз, когда мой подросток будет высказывать мне свой гнев, он поднимется на эту ступень. Возможно, мне придется говорить ему об этом несколько раз. Помните, что зрелость приходит постепенно, это медленный, тяжелый и часто болезненный процесс. Но в конце концов ваш подросток превратится (возможно, уже к 16 или 17 годам) в ответственного, уважаемого, зрелого человека. Без труда не вытащишь и рыбки из пруда.

Это напомнило мне одно высказывание Марка Твена, которое, если я не ошибаюсь, звучит примерно так: «Когда мне было 15 лет, мой отец был самым невежественным человеком, какого я знал. Удивительно, как многому он научился за следующие 5 лет». Эврика! Ведь именно так все и происходит.

Позвольте мне обратить ваше внимание еще на один момент, который следует различать. Вы должны позволять

своему подростку выражать гнев только словами и учить его, как делать это лучше. Я не одобряю разрешений выражать гнев поведением. Вы должны быть непреклонны и не позволять ему грубых поступков, вызванных гневом. Это различие между словесным и поведенческим выражением гнева крайне важно.

Как и у большинства людей, у меня бывают моменты, когда гнев становится для меня проблемой: гнев внутри меня самого и гнев в окружающих меня людях. Однако вот пример, как я, хочется думать, с ним справился. И что наиболее важно, я научился видеть и анализировать гнев ребенка. Наш сын Дэвид однажды, когда ему было 13 лет, был перегружен домашними заданиями. Он пришел домой в тот день в половине четвертого и занимался до двенадцатого часа ночи, не считая десятиминутного перерыва на ужин. Кроме того, через несколько дней ему нужно было сделать доклад по книге. В 11: 30 я сказал ему: «Дэвид, мне все равно, сколько там еще у тебя работы; тебе пора спать, и я хочу, чтобы ты сейчас же отправился в постель».

Он ответил: «Пожалуйста, папа, еще 5 минут. Я почти закончил».

Я сказал: «Хорошо, 5 минут, и не более того».

После этого я вернулся в спальню к жене. Через несколько минут в комнату вошел Дэвид, в руке у него была книга; он подошел к матери и сказал: «Мама, я, наверно, буду делать доклад по этой книге».

Мать посмотрела на книгу и возразила: «Нет, Дэвид, ты не можешь взять эту книгу, ведь ты ее уже использовал в прошлом году».

Дэвид ответил: «Я знаю, но я сумею сделать по ней еще один доклад, и мне не придется читать новую книгу». «Извини, Дэвид, но так нельзя, это нехорошо, – сказала мать. – Тебе придется прочитать другую книгу».

Дэвид рассердился и накричал на мать: «Ну ладно, я прочитаю другую! Помоги мне подобрать книгу, и я прочитаю ее. Хорошо, я буду читать другую книгу!»

Моя первая реакция была типичной реакцией на то, что ребенок словесно выражает свой гнев неподобающим способом – я почувствовал, как во мне тоже закипает гнев. Моей первой мыслью было: «Да как он смеет так разговаривать с матерью! Я позабочусь, чтобы такое отвратительное поведение не прошло ему даром».

Но к счастью, я вспомнил о том, что случилось со мной накануне. Три дня назад я разозлился на одного человека (обратите внимание – в церкви!) до того, что обозвал его лжецом. Кто справлялся с гневом лучше – я или Дэвид? Я понял, что Дэвид сделал это лучше меня, что он был на третьей ступени шкалы гнева, а я – где-то около пятой. Он направил свой гнев на его источник – на мать. Он не стал выплескивать его на младшего брата, не пинал собаку, не ломал вещи, не пытался оскорбить мать или раскритиковать ее, он не использовал пассивно-агрессивное поведение. Он не стал ворошить старые неприятные темы или обиды. Он просто сказал, что прочтет другую книгу. Может ли кто-нибудь выразить гнев лучше? Единственное, что Дэвид сделал неверно, это то, что он повысил на мать голос. Я знаю не так, уж много людей, включая даже зрелых, которые смогли бы превзойти его.

А что бы случилось, если бы я не сдержался и наказал бы Дэвида? Я отвечу вам: он находился на третьем уровне шкалы гнева, а в следующий раз, когда рассердится, он будет вынужден использовать менее зрелый способ выражения гнева.

Что мне следовало сделать? В тот момент лучшим для меня выходом было не отвечать. Не отвечать не значит простить. По выражению моего лица и лица матери Дэвид понял, что нам не понравилось то, что он сделал. Не отвечая, мы говорили ему: «Нам не нравится то, что ты делаешь, но если ты решил поступить так, будь по-твоему. Это не так уж плохо, но нам все равно это не нравится».