Борис Диденко - Цивилизация каннибалов

Население России (говоря о русском суперэтносе, состоящем – по классической терминологии – из великороссов, малороссов и белорусов) представляет собой обширнейшую диффузную группу с необычайно многочисленными неоантропическими «вкраплениями». «Отечественных», т.е. собственно восточнославянских палеоантропов и суггесторов здесь всегда было очень и очень мало. Это следствие не столько татарского погрома, сколько в первую очередь – далекое эхо затерявшегося в глубинах веков начала первого тысячелетия н.э. некоего «балканского эксцесса», по мнению историка В.О. Ключевского, заключавшегося в конфликте с «волохами» (римлянами), и закончившегося исходом в Причерноморье предков восточных славян. Заметная сниженность агрессивного начала Руси чувствуется уже в ранних межплеменных княжеских усобицах, в них отчетливо прослеживается «инерционная усталость»; и призвание варягов, как и принятие «выдыхающегося», миролюбивого византийского православия – это звенья все той же «балкано-волохской цепи». Но еще больше «отлили масла из огня» события «послетатарские»: вторичный исход на северо-восток и ассимиляция еще более невоинственных племен «чуди» (чудных, не сопротивлявшихся) – оформление великоросского этноса. (Славян в целом отличает именно миролюбие, выделяются на общем фоне своей определенной охищненностью лишь поляки, хорваты, да западные украинцы). Численное доминирование диффузной составляющей населения России тривиальным образом объясняет все беды и несчастья этой страны-страдалицы. Острый дефицит «аборигенных», национальных хищников заместился болезненным для нашего народа внедрением суперанималов и суггесторов пришлых, приблудных: «гостей» варяжских, тюркских, германских, еврейских, кавказских и пр. Единственное, что было у всех у них общим, так это – наплевательское отношение к судьбе столь необычайно удобного «субстрата»: русского народа. (Наглядным подтверждением сказанному является вопиющий факт: т.наз. «аристократия» России презирала русский язык, брезговала! Так что своей подлинной национальной аристократии, т.е. хищной и до какой-то степени стоящей именно на националистических позициях, Россия никогда не имела). И поэтому, несмотря на неслыханные социальные потрясения – многочисленные войны, внутренние взаимоистребления и т.п. – подневольный образ жизни русского населения не претерпел значительных изменений. Вместо продвижения по пути осознания свободы здесь происходили события, структурально подобные явлению «расклева» цыплят в инкубаторе, в диапазоне от бессмысленных и жестоких буртов (самый крупный и самый бессмысленный из которых – Гражданская война) и до всенародного обычая сгонять злость, вызванную административной несправедливостью, на таких же точно бесправных окружающих бедолагах и горемыках.

Преимущественная (т.е. подавляющая) диффузная однородность населения России создала то, что в социо-кибернетической формулировке можно определить, как «самонастраивающаяся на деспотию система». Но в то же время нельзя говорить, что в России якобы нет собственных хищников вовсе, как таковых. (Подобное полное отсутствие хищного компонента характерно для многих т.наз. «реликтовых» народов: северных народностей, айнов, большинства племен южноамериканских индейцев…) Тот же суггестор Г. Распутин даст сто очков вперед любому Казанове. А знаменитый мерзавец Ванька-Каин – это же не меньшая «гордость» России! И как можно забыть «скромного» извозчика ПетроваКомарова, в годы НЭПа исправно зарубившего топором более трех десятков своих седоков?! В сравнении с ним и сам Диллинджер меркнет! Но все же их было всегда мало и не хватало для того, чтобы как бы «взяться за руки» и создать некую «арматуру насилия» в обществе, характерную, например, для «жесткого» Gапада. Здесь же хищные гоминиды не могут даже «сцепиться» друг с другом хотя бы в надежные шайки. Именно поэтому большинство банд в стране обычно «южного направления», а основная ветвь преступности ползет по относительно безопасным тропам коррумпированных структур власти. Российский чиновник испокон веков – «прирожденный мздоимец». "Советская власть, собственно, лишь расплодила эту паразитарную поросль до своих максимально возможных пределов: начал погибать субстрат, на котором все это держится сам народ, в том числе и в первую очередь – великорусский народ. Нынешние власти так же «свято» блюдут эти традиции.

Особенно ярко и очевидно проявились все эти аспекты именно сейчас, когда сорваны покровы с механизмов геноцида российского народа и грабежа страны: народ вымирает, а все богатства России уплывают на Запад. Наживается лишь кучка паразитов-компрадоров, руководимая (= водимая за руку) интернациональными хищными гоминидами. Да и эти все наши аборигенные мафиозные образования, типа «люберецких», «суковских» и прочих удельных группировок, организовались, как хорошо известно, преимущественно на почве рэкета. А как бы там ни было, но чисто логически, рэкет, шантаж – это не что иное, как нищенство, предельно наглая и целенаправленная его разновидность. Так что мало вероятно, что «наши» занимают в мире организованной преступности какие-либо позиции кроме второстепенных или вспомогательных. А широко рекламируемая т.наз. «русская мафия», орудующая на Западе, «почему-то» сплошь представлена лицами с нерусскими фамилиями. Лишь для роли, по-видимому, козла отпущения нашли одиозно русско-фамильного Иванькова (Япончика).

В том обстоятельстве, что Восток не подвергся подобным эффективным «самовыбраковкам», коренится его принципиальное расхождение с Западом. И здесь же, кстати, можно видеть то, что позиция России не является промежуточной между Западом и Востоком, но действительно – особой. Традиционный Восток характеризуется в первую очередь повышенной долей суггесторов. Герой восточных сказок чаще всего обманщик, т.е. суггестор: Алдар-Косе, Ходжа Насреддин, Багдадский вор, в отличие, скажем, от откровенно, «сказочно» диффузного русского Ивана-дурака. (Немецкий Гансдурень оказался приставленным к надежному делу и ушел из сказок, отправившись в социальную психологию, дав там своей роботообразной трудовой дисциплинированностью необычайно эффектную иллюстрацию к главе «Профессиональный кретинизм»). Отсюда проистекает повышенная жестокость (= биологичность) восточных сообществ, удивительное для европейцев обесценение человеческой жизни. (Дополнительным фактором охищнения восточного менталитета является «наркокультура» – многовековая традиция употребления наркотиков, подавляющих тормозные нравственные механизмы практически полностью). И действительно: суггесторному – артистичному и коварному Востоку трудно «встретиться» с эгоистичным, логичным Западом. В этом плане Востоку ближе и «понятнее» Россия с ее парадоксальностью и непредсказуемостью. Но все же пророчество Р. Киплинга, перенесшего «встречу» Востока и Запада в «никогда», скорее всего носит характер более поэтический, нежели социологический. И подтверждением этому может послужить Япония.