Гейл Шихи - Возрастные кризисы

Люди были ошеломлены этими срывами. Они пытались связать их с внешними событиями, но связь не прослеживалась, зато налицо был внутренний разлад. В определенные периоды жизненного цикла они чувствовали смятение, иногда внезапные изменения перспектив, часто таинственное неудовлетворение своими действиями, которые раньше оценивали как положительные.

Я задалась вопросом: нельзя ли предсказать эти переломные моменты? И неужели вся жизнь человека в зрелом возрасте должна быть отравлена страхом смерти?

Так я поняла: то, что Геселл и Спок сделали для детей, не было сделано для взрослых.

Изучение процесса развития ребенка помогло выявить каждый нюанс их роста и дало нам удобные штампы: беспокойные двухгодовалые и шумные девятилетние дети. Юность тоже была тщательно разложена по полочкам. Но — скрупулезный анализ развития личности разработан только до восемнадцати-двадцатилетнего возраста. После двадцати одного года мы предоставлены самим себе и плывем вниз по течению до старости, когда нас начинают изучать геронтологи. И все это время только медицинские работники интересуются нашим физическим здоровьем.

Значительно легче изучать подростков и стариков. Обе группы находятся в учреждениях (школах или домах престарелых), где они являются пленниками. Остальные же мечутся в основном потоке запутанного и обезумевшего общества, пытаясь придать некоторый смысл своему существованию и пробиться через неопределенность.

Где же мудрые советы, помогающие преодолеть возраст двадцати лет, которому свойственны поиски, и сорокалетие, которое обрушивает на нас потерянные надежды? Можно ли доверять народным поверьям о том, что раз в семь лет у нас, взрослых, появляется какое-то непреодолимое желание?

Нас учили, что дети проходят определенные стадии развития, одинаковые и необходимые для всех.

Сейчас, понимая, как развивается личность, мы отправляем нашего отпрыска из детского сада в колледж и оставляем его на пороге зрелости в нервном возбуждении. Он технически подготовлен, жаждет решать проблемы, умеет обходить препятствия. Но мы не учим его понимать свой внутренний механизм, не учим тому, что даже взрослые делятся на тех, которые держатся на плаву, и тех, которые потеряли равновесие и утратили мир в душе.

В период между восемнадцатью и пятьюдесятью годами максимально раскрываются возможности человека. Это тот возраст, когда мы особенно нуждаемся в наставлениях и советах по жизненно важным проблемам, но, увы, лишены их и плутаем в потемках. Если мы «не приспосабливаемся» к условиям существования, то воспринимаем это как собственное несоответствие требованиям жизни. При этом мы не учитываем, что находимся на определенной возрастной ступени развития, и не задумываемся над тем, что многие проблемы тянутся из детства. Значительно легче обвинить в срывах мать, жену, мужа, работу, систему либо вовсе не думать об этом.

До недавнего времени психиатры и социологи обращались к жизни взрослого человека только при наличии каких-то проблем и очень редко уделяли внимание временным изменениям и их предсказанию. Теоретические концепции, берущие начало от Фрейда, основаны на том, что личность более или менее сформировалась в пятилетнем возрасте.

А что могут дать эти концепции сорокалетнему человеку, который достиг профессиональной цели, но чувствует себя подавленным и недооцененным? Он обвиняет свое дело, жену или окружение в том, что они лишили его свободы. В мыслях он пытается вырваться из этих пут. Поэтому объектом в желании освободиться может стать что угодно: например, интересная женщина, которую он встретил, другое поле деятельности и т. д. Но когда цель достигнута, выясняется, что все осталось по-прежнему. Новая ситуация оказывается опасной ловушкой, и человек хочет сбежать из нее и вернуться к жене и детям, которых боится потерять.

Многие жены удивленно смотрят на эти случайные игры и говорят: «Муж сошел с ума». Никто никогда не думал, что чувство неуравновешенности и подавленности, возникающее в среднем возрасте, можно предсказать.

А что найдет в традиционных фрейдовских концепциях тридцатипятилетняя женщина, пытающаяся убедить своих детей в том, что они лучшие, в то время как сама она испытывает чувство неполноценности. Независимо от вашего возраста попробуйте отождествить себя с тридцатипятилетней Дорис.

За пятнадцать лет совместной жизни муж Дорис никогда не приглашал ее развлечься в обществе своих коллег и почти не обсуждал свои дела. Но вот однажды вечером он пришел домой и сообщил, что президент фирмы видит в нем человека с незапятнанной репутацией и хочет познакомиться с ним поближе.

«Послушай, — сказал он, — президент, собирающийся уйти в отставку, пригласил нас с тобой на обед на следующей неделе. Он что-то там сообщит».

«О, Господи, — воскликнула Дорис. — Я уже несколько лет не была на званых обедах. О чем же мне говорить?»

«Ничего, дорогая, — ответил муж. — Просмотри газеты за последнюю неделю».

Движимая чувством долга, Дорис прочитала четыре еженедельных выпуска новостей и каждый вечер перед сном вспоминала фамилию очередного арабского лидера.

Прием был организован по всем правилам. Рядом с Дорис за столом сидел глава компании. «О, только не это», — подумала она. Однако храбро ввязалась в разговор и начала говорить о проблемах экологии и об использовании солнечной энергии. Рот соседа был наполнен, поэтому она начала объяснять философию демократии для стран третьего мира по Хуберту Хэмфри. Затаив дыхание, Дорис заметила к своему удовольствию, что внимание всех гостей, которые сидели неподалеку, обращено к ней. Воодушевленная этим, она говорила еще минут пять. Президент, очевидно, был поражен. Он не мог отвести от нее глаз.

Дорис скромно потупила взгляд и обнаружила, что резала бифштекс своего соседа. Она отвыкла обедать в обществе.

Суть этой истории в том, что жизнь взрослого человека отнюдь не является ровной дорогой. Изменения возможны и предсказуемы, и это нужно понять.

Новая концепция зрелости включает полный жизненный цикл и подтверждает старые предположения. Если человек воспринимает свою личность не как механизм, сформировавшийся по окончании детства, а как процесс развития, то жизнь в двадцать пять или тридцать лет или при переходе в средний возраст будет интригующей, обещающей сюрпризы и радости открытия.

Особенно хорошо это понимают мистики и поэты. Шекспир пытался донести до нас, что человек при жизни проходит семь ступеней (посмотрите монолог «Все ступени мира» в пьесе «Как вам это понравится»). За много веков до Шекспира в индуистских трактатах были описаны четыре определенных состояния человека, четыре ступени жизни, каждая из которых вызывает последующую: обучающийся; владелец дома; уединенная жизнь; и завершающая ступень, на которой «человек равнодушен ко всему и ничего не любит».