П Сладкопевцев - Древние палестинские обители и прославившие их святые подвижники

Сказывали об авве Геласии, что он еще с юности проводил жизнь бедную и пустынническую. В это же время и в тех же местах весьма многие вели одинаковую с ним жизнь. Между ними был один старец, самый простой и бедный, который жил до смерти своей в уединенной келье, хотя в старости своей имел учеников. Он до конца жизни соблюдал то подвижническое правило, чтобы не иметь двух хитонов и не заботиться со своими учениками о завтрашнем дне. Когда авва Геласий, при помощи Божией, устроил общежительную обитель, жертвовали ему большими полями, и заводил он также для нужд общежития рабочий скот и волов, ибо Тот, Кто древле внушил св. Пахомию устроить общежительную обитель, помогал и авве Геласию во всем устроении монастыря. Вышеупомянутый старец, искренно любивший Геласия, видя его в сих занятиях, сказал ему: «Боюсь, авва Геласий, чтобы ум твой не прилепился к полям и прочему имуществу общежития». Авва Геласий отвечал ему: «Скорее ум твой прилепится к шилу, которым ты работаешь, нежели ум Геласия к стяжаниям».

Рассказывали об авве Геласии, что, быв часто возмущаем помыслами, побуждавшими его удалиться в пустыню, в один день он сказал ученику своему: «Сделай милость, брат, потерпи, если что я сделаю, и не говори со мною ни о чем в продолжение сей недели». Затем он взял пальмовую палку и начал ходить по монастырскому двору; утомившись, садился на некоторое время, а потом, встав, опять ходил. Когда настал вечер, он говорил своему помыслу: «Странствующий по пустыне не хлебом питается, но травою, а ты по немощи своей съешь небольшой овощ». Сделавши так, он опять говорит помыслу: «Пустынник живет не под кровлею, а на открытом воздухе, и ты так сделай». После сего он ложился спать на дворе. Когда авва ходил таким образом по монастырю три дня, вечером вкушая немного цикория, а ночью ложась спать под открытым небом, он утомился. Тогда, укоряя помысл, возмущавший его, он обличил его так: «Если не можешь совершать дел пустынных, то сиди в своей келье, постоянно оплакивая свои грехи, и не вдавайся в обман. Око Божие везде видит дела человеческие; ничто не скрывается от него, и оно знает делающих добро».

Сколь высоким уважением пользовался преподобный Геласий у современных славных подвижников, видно из того, что сам великий столпник Симеон назвал его Божиим человеком в ответе своем никопольскому жителю Вакату. Православная Церковь, совершая память св. Геласия в субботу Сырной недели, ублажает его наряду с преподобными и богоносными отцами, в подвиге просиявшими, и усвояет ему имя приснопамятного царя страстей [192] См. службу в субботу Сырной недели. .

О ней известно только, что она находилась близ Вифлеема, на пути между этим городом и Фекоею, и основана была в половине V века иноком иерусалимской обители аввы Пассариона Маркианом [193] См.: Кирилл Скифопольский . Житие иже во святых отца нашего Евфимия Великого, 46. . Известно также, что в VI веке Маркианова киновия существовала, как это видно из того, что в нее заходил для отдыха на пути в Вифлеем преподобный Феодосий Великий, и нередко ощущался в ней недостаток хлеба [194] См.: Четьи-Минеи, 11 января. . Знаменит между палестинскими подвижниками основатель этой киновии преподобный Маркиан [195] См.: Кирилл Скифопольский . Житие иже во святых отца нашего Евфимия Великого, 46; Histoire ecclésiastique. Vol. 1. Liv. 28. Ch. 60; Les vies des peres des déserts d̓Orient. Liv. 7. Ch. 14. .

Преподобный Маркианначало иноческой жизни полагал в Иерусалимской обители аввы Пассариона и вслед за настоятелем своим Елпидием увлекся на сторону евтихиан и вступил в общение с лжепатриархом Феодосием. Когда же Елпидий, убежденный Евфимием Великим в достоинстве и православии Халкидонского Собора, присоединился опять к православным, Маркиан удалился из Пассарионовой обители и около Вифлеема основал свою собственную киновию, продолжая действовать в пользу евтихиан вместе с Геронтием, настоятелем обителей блаженной Мелании Римлянки, и Романом, настоятелем собственной обители в Фекое. Но не остался навсегда Маркиан вне общения с Православною Церковью. По кончине Евфимия Великого благочестивый Маркиан, мучимый упреками совести, собрал всех отщепенцев в своей обители и сказал: «Доколе, братия и отцы, мы будем раздирать на части тело Церкви, не испытав воли Божией, и основываться только на собственном мнении? Нам должно смотреть, чтобы тогда, как мы думаем идти истинным путем, не попасть в непроходимые места. Последуем лучше примеру апостолов и бросим жребий: кому нам следовать – епископам или инокам? Ежели жребий падет на сторону иноков, то мы останемся при том, чего теперь держимся; а если на сторону епископов, то присоединимся к ним». Все одобрили слова аввы; бросили жребий, и он пал на епископов. Тогда все иноки, державшиеся евтихианства, присоединились к Православной Церкви, кроме Геронтия и Романа. Предводимые Маркианом, все иноки его обители отправились в Иерусалим, и патриарх Мартирий принял их в общение с Церковью с распростертыми объятиями; событие это сопровождалось великим торжеством, в котором принимал участие и весь город.

Возвратившись в недра Православной Церкви, преподобный Маркиан усугубил ревность свою о нравственном преуспеянии, умножил духовные подвиги – и при помощи Божией достиг высокого нравственного совершенства и сподобился дара чудес и небесных видений.

Преподобный Савва Освященный, основавший много иноческих обителей, трудился в одно время с братиями над устройством Кастеллийской киновии. Съестные припасы у них давно уже истощились, и они изнемогали от голода. В это время, в одну ночь, когда преподобный Маркиан сидел в своей келье и дремал, вдруг келья его осветилась, и перед ним предстал светоносный Ангел, который сказал ему: «Вот ты, Маркиан, сидишь спокойно и имеешь все нужное для телесной пищи, а раб Божий Савва из любви к Богу трудится в Кастеллии с братиями: они изнемогают от голода. Итак, без отлагательства пошли им пищи, дабы они не ослабели». Сказав это, Ангел стал невидим. Маркиан тотчас же отправил в Кастеллий к великому Савве различных съестных припасов.

Патриарх Иерусалимский Саллюстий, зная высокое достоинство и заслуги Маркиана, избрал его благочинным всех обителей палестинских, чтобы предохранить их от расслабления духовного.

Лавра Каламони находилась в самой дикой и безжизненной местности, именно при устье Иордана и Мертвом море [196] [Лавра Каламон была расположена в 6,5 км от г. Иерихон. – Примеч. ред .] См.: Иоанн Мосх, блж . Луг духовный, 25; Житье и хожение игумена Даниила; Норов . Путешествие по Святой Земле. С. 40; Леонид (Кавелин), архим . Старый Иерусалим и его окрестности. С. 196. На том основании, что прп. Герасим Иорданский в некоторых древних надписях называется Каламонитом, с XII столетия стали смешивать лавры Герасима и Каламонскую и соединять их в одну лавру. Но в гл. 25 «Луга духовного» говорится о Каламони, что эта обитель находится около св. Иордана, а игумен Даниил прямо говорит, что она расположена при самом устье Иордана. Каламонитом Герасим Иорданский, по объяснению архимандрита Леонида (Кавелина), назывался или потому, что жил в ней временно, до основания своей лавры, или потому, что основал ее, или же потому, что лавра Каламони присоединилась к Герасимовой после какого-нибудь опустошения, что всего вероятнее. . Когда она основана и кем, неизвестно; достоверно только, что в конце первой половины V века она уже существовала: о ней упоминает в своих творениях св. Кирилл, архиепископ Александрийский [197] Св. Кирилл Александрийский скончался в 444 г. . Лавра Каламони посвящена была Пресвятой Богородице и хранила в себе драгоценное сокровище – чудотворный Ее образ, как свидетельствует наш паломник игумен Даниил [198] См.: Житье и хожение игумена Даниила. . Это была первая иноческая обитель, посвященная имени Божией Матери. В VI и VII веках лавра процветала: много в ней было дивных подвижников, имена коих, к сожалению, большею частию остались неизвестны. Находясь в недоступной местности, вдали от главных путей, лавра Каламони весьма долго существовала: в XII веке посетил ее игумен Даниил. Он говорит, что в ней тогда были подвижники. Место этой лавры в настоящее время неизвестно. На основании свидетельства игумена Даниила, что она лежала при самом устье Иордана, архимандрит Леонид предполагает, что лавра Каламони находилась на высоком холме близ устья священной реки. По его мнению, место ее указывает довольно определенно высокий холм, видимо покрывающий какие-то развалины [199] Леонид (Кавелин), архим . Старый Иерусалим и его окрестности. С. 196. .