П Сладкопевцев - Древние палестинские обители и прославившие их святые подвижники

На какой высоте духовной жизни стоял преподобный Геласий, это показывают некоторые черты его нравственного характера и образа действий, сохранившиеся в «Достопамятных сказаниях о подвижничестве святых и блаженных отцов» [190] См. С. 56–62. . Представим здесь эти черты.

Прп. Геласий Палестинский

Имел он (преподобный Геласий), рассказывается в «Достопамятных сказаниях», книгу в коже, стоящую восемнадцать златниц, в которой написан был весь Ветхий и Новый Завет. Книга лежала в церкви, чтобы мог читать ее всякий желающий из братий. Один брат, странник, пришел посетить старца и, увидав книгу, покусился на нее. Он взял ее и ушел. Старец, хотя и узнал об этом, не погнался за братом, чтобы остановить его. Брат пришел в город и искал, кому бы продать книгу; и когда нашел человека, желавшего купить ее, то назначил ей цену в шестнадцать златниц. Желавший купить сказал брату: «Дай мне ее прежде, я узнаю об ней и тогда отдам тебе эту цену». Брат отдал книгу. Тот, взяв ее, принес к авве Геласию показать ему и сказал о цене, какую назначил продавец. Старец говорит ему: «Купи эту книгу; она хороша и стоит назначенной цены». Но покупавший, возвратясь, сказал продавцу иначе, а не так, как говорил старец. «Вот я, – сказал он, – показывал ее авве Геласию, и он сказал мне, что книга дорога, она не стоит назначенной цены». Брат, услышав это, спросил: «Ничего тебе еще не говорил старец?» – «Ничего», – отвечал тот. Тогда брат сказал: «Теперь уже не хочу продавать книгу». Мучимый совестью, он пошел к старцу, признался ему и просил его взять книгу назад, но старец не хотел взять. Тогда брат говорит ему: «Если ты не возьмешь ее, я не буду иметь покоя». Старец отвечал: «Если не можешь быть спокойным, то я беру книгу». Брат, получив назидание от поступка старца, жил с ним до самой кончины своей.

Один старец-монах, живший близ Никополя, после себя оставил авве Геласию келью с окружающим ее полем. Но родственник умершего старца пришел к некоему Вакате, знаменитому в Никополе, и просил его взять то поле, как бы долженствовавшее по законам к нему перейти. Вакат, как человек сильный, покушался самовольно отнять поле у аввы Геласия, но старец, не желая отдать монашеской кельи мирянину, не уступал. Вакат подстерег, когда рабочий скот аввы Геласия перевозил маслины с доставшегося ему поля, силою увез его, взял маслины в свой дом и едва, и то с бранью, отпустил скот с упряжью. Блаженный старец совсем не присвоил себе плодов, а только не уступал во владение поле по сказанной причине. Вакат, раздраженный против старца и побуждаемый другими нуждами, отправляется в Константинополь, путешествуя пешком. Проходя через Антиохию, где тогда сиял святой Симеон, как великое светило, Вакат услышал о делах его и, как христианин, пожелал видеть святого. Святой Симеон, увидев со столпа Ваката, только вошедшего в монастырь, спросил: «Откуда ты и куда идешь?» Вакат отвечает: «Я из Палестины и иду в Константинополь». – «А зачем?» – спросил св. Симеон. «По многим нуждам, – отвечал Вакат, – надеюсь по молитвам твоей святости возвратиться назад и припасть к святым стопам твоим». Св. Симеон отвечает ему: «Жалкий человек! Ты не хочешь признаться, что идешь против человека Божия; но не будет тебе счастья, и ты не увидишь более своего дома. Итак, если ты послушаешь моего совета, то поспеши отсюда к нему, раскайся пред ним, ежели только живым дойдешь до места». Вакат тотчас впал в горячку, а бывшие с ним положили его на носилки и поспешили, по слову св. Симеона, достигнуть страны своей, чтобы раскаяться пред аввою Геласием. Но пришед в Вирит [191] Ныне Бейрут. , Вакат скончался, не увидав дома своего, по предсказанию святого. Сын его, также Вакат по имени, по смерти своего отца об этом рассказывал многим людям, достойным веры.

Многие из учеников аввы Геласия рассказывали о нем следующее. Однажды принесли братии рыбу; повар, изжарив ее, отнес ключнику монастырскому. Ключник в это время по какой-то нужде вышел из кельи, оставив рыбу в сосуде на полу; он велел мальчику, прислужнику блаженного Геласия, стеречь ее до того времени, как он возвратится. Мальчик разлакомился и без пощады начал есть рыбу. Ключник пришел и, видя, что мальчик сидит на полу и ест рыбу, в негодовании неосторожно толкнул его ногою. По какому-то действию мальчик поражен был смертельно и, испустив дух, умер. Ключник, объятый страхом, положил его на свою постель и накрыл, а сам, прибежав, пал к ногам аввы Геласия и рассказал ему о случившемся. Старец, запретив сказывать о том кому-либо другому, велел ему вечером, когда все успокоятся, принести мальчика в церковь и положить его пред жертвенником, а самому уйти. Старец пришел в церковь и стал на молитву. Когда настал час ночного псалмопения и собрались братия, старец вышел, а за ним шел и мальчик. О сем деле никто не знал при жизни старца, кроме его самого и ключника.

Не одни только ученики Геласия, но многие часто посещавшие его рассказывали о нем следующее. Во время Вселенского Собора, бывшего в Халкидоне, Феодосий, один из первых защитников Диоскорова раскола в Палестине, предупреждая других епископов, уже намеривавшихся возвратиться к своим церквам (а он был в Константинополе, уже изгнанный из своего отечества за всегдашние вмешательства и возмущения), бросился в монастырь к авве Геласию и говорил, будто собор утвердил учение Нестория, думая таким образом увлечь святого на помощь своему обману и расколу. Старец, по внешности сего человека и по разумению, свыше ему дарованному, проникнув злое намерение Феодосия, не увлекся на сторону сего отступника, как тогда сделали почти все, но отослал его с бесчестием, как и прилично было. Он вывел на средину мальчика, которого воскресил из мертвых, и с важным видом сказал Феодосию: «Если ты хочешь рассуждать о вере, то вот он будет тебя слушать и рассуждать с тобою, а мне недосуг слушать тебя». Феодосий, пристыженный такими словами, устремляется в Святой град и там под видом ревности по Богу увлекает на свою сторону все монашество, увлекает также бывшую в то время там царицу, и таким образом, при ее содействии он силою занял Иерусалимский престол, предвосхитил его убийствами и другими неистовыми и противозаконными делами, о которых еще и ныне помнят многие. Получив власть и достигнув своей цели, он рукоположил множество епископов, отнимая в то же время престолы у епископов, еще не возвратившихся. Тогда он призывает и авву Геласия, приводит его в храм, лаская и вместе устрашая. Когда старец вошел в храм, Феодосий говорит ему: «Произнеси анафему на Ювеналия». Нимало не устрашившись, Геласий отвечал: «Я не знаю другого епископа Иерусалимского, кроме Ювеналия». Феодосий, опасаясь, чтобы и другие не стали подражать благочестивой ревности его, велел с бесчестием выгнать его из церкви. Последователи раскола Феодосиева взяли старца, обложили его со всех сторон дровами и грозили сжечь его; но видя, что он не боится и не страшится этого, и опасаясь возмущения народного, потому что Геласий был в большой славе (все же это происходило по Божию Промыслу), без всякого вреда отпустили мученика, который мысленно уже принес себя во всесожжение.