Дмитрий Узланер - Постсекулярный поворот. Как мыслить о религии в XXI веке

Насколько подобная реакция характерна для верующего христианина? Как суду удостовериться в том, что иск подан именно верующим, а не в высшей степени идеологизированным человеком, движимым аффектами и мыслящим в русле идей Хантингтона?

Вот другая реакция со стороны верующего несколько иного типа (о. Игорь Гагарин):

…есть у христиан то, чего нет больше ни у кого на свете. Есть слова, многим непонятные, а нам не просто понятные, но, мне кажется, необыкновенно дорогие. «А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас…» (Мтф. 5:40). Мне кажется, что в этих словах — самая суть отличия нас, христиан, от всех других людей. О том, что не надо мстить, говорили многие. Даже, насколько я знаю, ислам говорит, что отомстить хорошо, но простить — лучше. Простить — да! Не мстить — да. Но ЛЮБИТЬ! Этого никогда ни от кого не слышало человечество, кроме как от Иисуса Христа. И как не по-христиански тогда звучит предложение наказать этих заблудших.

Читал во многих блогах такое: «А что бы сделали с этими хулиганками, приди они в мечеть!» Так ведь и не надо, чтобы у нас было, как в мечети! Пусть мусульмане разбираются с осквернителями своих мечетей по-мусульмански, мы же будем по-христиански. Как по-христиански? А вот так: «…если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его» (Рим. 12:20). И тут же рядом читаем другое: «Не будь побежден злом, но побеждай зло добром» (Рим. 12:20). Что может быть прекраснее и возвышеннее! И как будет горько, если мы на деле откажемся от этого. Отвечая на зло добром, мы не сдаемся злу, но побеждаем его единственной подлинной победой. Если же на зло ответим злом, кто окажется победителем? Тот самый, кто и подтолкнул этих неразумных. Неужели пойдем у него на поводу!

Человеческая справедливость требует, чтобы злой был наказан. Мы же хотим другого, большего. Мы хотим, чтобы злой стал добрым. Насколько второе выше первого! Оно, возможно, представляется утопичным, совершенно невозможным. Но, слава Богу, такое время от времени случается. И не так уж редко. Разве мало примеров! [286] Панк-феминистки: казнить нельзя помиловать? // Православие и мир. 05.03.2012. http://www.pravmir.ru/pank-feministki-kaznit-nelzya-pomilovat-mneniya/ [доступ от 30.03.2013].

Следуя именно этой логике, участницы группы «Пусси Райот», равно как и их адвокаты, не хотели признавать потерпевших от «панк-молебна» за верующих, имеющих право жаловаться на свои оскорбленные религиозные чувства.

На невозможность считать потерпевших верующими недвусмысленно указывает уже неоднократно цитировавшийся о. Яков Кротов:

Корреспондент: Они могут публично потребовать наказания?

Яков Кротов: Нет! Они даже в сердце этого делать не могут, если они веруют в то, что Господь Иисус Христос — Спаситель. Если они в это не веруют, тогда, конечно, реакция может быть самой людоедской и зубодробительной. Но если у человека есть хоть какой-то настоящий опыт встречи с Христом, с царством небесным в этом мире, он понимает, что желание отомстить, наказать — сатанинское [287] Священник Яков Кротов — о панк-группе Pussy Riot. .

Как мы видим, граница «религиозное / светское» оказывается оспариваемой еще и на уровне потерпевших: действительно ли гонители «панк-молебна» настоящие верующие или же это псевдоверующие, а настоящие православные христиане даже в сердце не могут себе позволить потребовать наказания? Здесь мы вновь выходим на (около)богословскую проблему, разрешать которую пришлось светскому суду.

Таким образом, «панк-молебен» подвесил границу между религиозным / сакральным и светским / профанным. Он сделал — по крайней мере, в сумме последовавших публичных реакций — неопределенным и подвижным то, что до этого казалось вполне определенным и неподвижным: молитву, храм и верующих.

Парадоксальность ситуации в том, что в деле «Пусси Райот» мы не просто сталкиваемся с вечным спором о вечных проблемах — кто такие христиане, что такое храм, что может быть признано настоящей молитвой и т. д.; мы сталкиваемся с вечным спором , который, как это ни парадоксально, должен получить конкретное сиюминутное решение , в противном случае общественное спокойствие так и не будет восстановлено. Государство как суверенный арбитр должно однозначно разрешить этот спор, водворив оспоренные границы религиозного / светского на место и разведя конфликтующие стороны по разным углам. А для этого как суду, так и следствию придется солидаризироваться с одной из возможных интерпретаций, признав тем самым ее истинность в данной конкретной исторической ситуации.

Посмотрим, как в ходе суда решались все три вопроса, о которых говорилось выше: чем была акция «Пусси Райот», что есть пространство храма и кто такие «верующие»? Обвинение однозначно интерпретировало «панк-молебен» как светское действие, суть которого в банальном хулиганстве, причем совершенном по мотивам религиозной ненависти к социальной группе «православные христиане» (ч. 2 ст. 213 УК РФ). То, что участницы группы называли «радикальным молебном, обращенным к Богородице», в интерпретации обвинения превратилось в «совершение грубого нарушения общественного порядка, выражающего явное неуважение к обществу по мотивам религиозной ненависти и вражды и по мотивам ненависти в отношении какой-либо социальной группы, в виде осуществления провокационных и оскорбительных действий в религиозном здании с привлечением внимания широкого круга верующих граждан» [288] Обвинительное заключение по делу «Пусси Райот» (2012) // Викитека [http://ru.wikisource.org, доступ от 16.02.2013]. .

«Панк-молебен» в интерпретации обвинения был сведен к «провокационным и оскорбительным действиям». Отрицалась любая содержательность совершаемых действий, единственный признаваемый мотив — это мотив «религиозной ненависти и вражды»: девушки, «вульгарно, вызывающее, цинично перемещаясь по солее́ и амвону, вход на которые посетителям строго воспрещен, в течение примерно одной минуты по мотивам религиозной ненависти и вражды выкрикивали, скандируя бранные фразы и слова, оскорбляющие верующих, а также прыгали, задирали ноги, имитируя танцы и нанесение ударов кулаками по воображаемым противникам» [289] Там же. .

Позиция обвинения опиралась на третью по счету экспертизу, подготовленную командой экспертов после того, как две предыдущие не нашли в «панк-молебне» ничего предосудительного. Эту команду сторона защиты обвинила в явной ангажированности [290] Об этом мы поговорим в заключительном разделе данной главы. . Текст экспертизы особенно интересен тем, что в нем эксплицитно прописывается квалификация «панк-молебна» в понятиях сакрального/профанного. Замысел акции эксперты сводят к «приему совмещения сакрального и профанно-низменного» [291] Заключение комиссии экспертов (по уголовному делу № 177070) (2012) С. 10. [http://mark-feygin.livejournal.com/ 89127.html, доступ от 16.02.2013]. . «Панк-молебен» интерпретируется как профанный феномен, грубо вторгшийся в сакральное пространство: