Дмитрий Узланер - Постсекулярный поворот. Как мыслить о религии в XXI веке

Второй любопытный сюжет, касающийся дела «Пусси Райот», в развитии которого суду и следствию опять же пришлось играть ключевую роль, — это то, что я называю постсекулярными гибридами, которые характерны для постсекулярной ситуации и которые выявились в материалах дела.

Начнем с теоретического отступления. Что мы имеем в виду под понятием «постсекулярный гибрид»? Как известно, одним из самых заметных проявлений секуляризации был процесс так называемой институциональной сегрегации религии, который, в свою очередь, был вызван более общими процессами социальной дифференциации. В самом общем смысле социальная дифференциация — это процесс усложнения общества через его специализацию: у каждой функции общества появляется свой отвечающей за нее институт [309] Wilson B. Religion in Secular Society: A Sociological Comment. Watts, 1966. P. 56; Berger P. L. The Social Reality of Religion. Harmondsworth: Penguin, 1969. P. 113. . Как поясняет Карел Доббелере, в результате модернизации общество дифференцируется вдоль функциональных линий, развиваются соответствующие функциональные подсистемы (экономика, политика, наука, семья и т. д.). Каждая подсистема действует на основе собственного опосредующего элемента (деньги, власть, истина, любовь), а также на основе собственных ценностей (успех, разделение властей, надежность и достоверность, первостепенная значимость любви и т. д.) и норм [310] Dobbelaere K. Towards an Integrated Perspective of the Processes Related to the Descriptive Concept of Secularization // Swatos W. H., Olson D. V. A. (eds.). The Secularization Debate. Lanham, Boulder, N. Y., Oxford: Rowman & Littlefield Publishers, Inc., 2000. P. 22–23. . Подобное современное социально дифференцированное общество противопоставляется традиционному как «регулируемому религиозными требованиями социальному порядку» [311] Wilson B. Contemporary Transformations of Religion. Oxford: Clarendon press, 1976. P. 10. . Соответственно, в процессе секуляризации социальный порядок освобождается от религиозных требований и каждая из его подсистем обретает автономию (в том числе и сама религия).

Переход к постсекуляризму приводит к дальнейшей трансформации этого социально дифференцированного общества. Однако эта трансформация идет не в сторону возвращения к досовременной ситуации «регулируемого религиозными требованиями социального порядка», а скорее, к ситуации возникновения постсекулярных гибридов, когда происходит взаимопроникновение религии и некогда обособленных от нее подсистем общества. Одним из первых на это обратил внимание Талал Асад. Со ссылкой на давно признанный в научной литературе факт «возрождения религии» и ее превращения в один из ключевых факторов как внутренней, так и внешней политики он утверждает:

Если религия становится интегральной частью современной политики, то, значит, она уже не может быть безразлична к дискуссиям о том, какой именно должна быть экономика, какие научные проекты должны получать финансирование, какими должны быть стратегические цели государственной системы образования. Легитимное вторжение религии в эти дебаты приводит к появлению современных «гибридов»: принцип структурной дифференциации — в соответствии с которым религия, экономика, образование и наука локализованы в автономных социальных пространствах — уже более не имеет силы [312] Asad T. Formations of the Secular: Christianity, Islam, Modernity. Stanford, CA: Stanford University Press, 2003. P. 182. .

Данный процесс коснулся и России. Дело «Пусси Райот» высветило несколько очень ярких российских «постсекулярных гибридов». Я собираюсь рассмотреть три из них: пересечение религиозной и политической сфер; религия как часть общественного порядка; конфессиональные религиоведы-эксперты.

Самый очевидный «постсекулярный гибрид» постсоветской России — это складывание сложных механизмов пересечения политической и религиозной сфер, которое одни называют «клерикализацией российского государства», а другие — «плодотворным взаимодействием между институтами государства и представителями традиционных для России конфессий и представляющих их институтов». С точки зрения теории десекуляризации [313] Подробнее о концепции десекуляризации см.: Карпов В. Концептуальные основы теории десекуляризации. российский политический режим вполне можно считать примером «десекуляризационного режима». Под этим термином, если воспользоваться терминологией Вячеслава Карпова, понимается «определенный нормативный и политико-идеологический образ действия, посредством которого десекуляризация осуществляется, расширяется и поддерживается» [314] Карпов В. Концептуальные основы теории десекуляризации. С. 142. .

«Панк-молебен», если следовать за мыслями участниц группы, был направлен против того «постсекулярного гибрида», который складывается в результате действий «десекуляризационного режима». Суть этого гибрида в интерпретации «Пусси Райот» заключается в следующем: сближение Администрации президента и Московской патриархии, когда первая получает моральную и духовную поддержку в борьбе с оппозицией, а вторая — политическое влияние и экономические блага. Участницы панк-группы мотивировали свои действия в храме «возмущением». В частности, Надежда Толоконникова в своем заключительном слове приводит возмутившие ее слова патриарха: «Посмотрите, что говорит патриарх Кирилл: „Православные не ходят на митинги“» [315] Костюченко Е. «Так называемый процесс»: последнее слово Надежды Толоконниковой, Марии Алехиной и Екатерины Самуцевич // Новая газета. № 89. 10.08.2012 [http://www.novayagazeta.ru/society/53903.html, доступ от 16.02.2013]. Это отсылка к словам патриарха Кирилла «Православные люди не умеют выходить на демонстрации», сказанным в обращении к верующим на третью годовщину интронизации [http://top.rbc.ru/society/02/02/2012/635891.shtml, доступ от 16.02.2013]. . Она же на допросе четко объясняет мотивы своего поведения в XXС:

Мы спели часть припева и «срань господня». Я приносила и приношу извинение, если кого-то этим оскорбила. Но у меня не было намерения оскорбить. Это идиоматическое выражение относилось к предыдущему куплету — о сращивании московской патриархии и государства, Путина и Кирилла. «Срань господня» — это наша оценка ситуации в государстве [316] Костюченко Е. Седьмой день слушаний по делу Pussy Riot. .

Наиболее подробно свое видение «постсекулярного гибрида» описывает и подвергает критике Екатерина Самуцевич в своем заключительном слове, в котором речь дословно идет именно о «пересечении религиозной и политической сфер» [317] Костюченко Е. «Так называемый процесс»: последнее слово Надежды Толоконниковой, Марии Алехиной и Екатерины Самуцевич. .

В логике участниц группы их «панк-молебен» был ударом в то пересечение религиозной и политической сфер, которое предлагается России «десекуляризационным режимом». Если снова вернуться к статье Вячеслава Карпова, то акцию «Пусси Райот» в этом смысле вполне можно рассматривать в логике типологии «низовых» реакций на установление «сверху» десекуляризационных режимов [318] Если использовать классификацию Вячеслава Карпова, то панк-молебен оказывается реакцией, совмещающей в себе элементы «инновационной» стратегии со стратегией «бунта». См.: Карпов В. Концептуальные основы теории десекуляризации. С. 146. . Судя по всему, столь значительный резонанс и столь болезненная реакция на «панк-молебен» были обусловлены тем, что он стал посягательством на контролируемый сверху процесс управляемой гибридизции политики и религии. Подразумевается, что контролируемая гибридизация может происходить только в тех формах и только по тем каналам, которые были официально или неофициально санкционированы. Православие и христианство в целом может увеличивать свое влияние на общество, но только в санкционированных, конвоируемых и политически безопасных формах. Любая другая гибридизация объявляется вне закона и преследуется.