Эрих Фромм - Вы будете как боги

Как я уже указывал, впрочем, существуют пределы, в которых свобода человека от Бога может концептуализироваться: это те же пределы, что и в отношении возможности отбросить саму концепцию Бога. Они естественны для религии, которая стремится дать формулировки объединяющего принципа и символа, позволяющих «сцементировать» свою структуру и удержать своих последователей от расхождений. Таким образом, еврейская религия не могла сделать послед-него логического шага, то есть отказаться от Бога и принять концепцию человека как единственного в мире существа, которое может чувствовать себя в этом мире дома при условии, что вступит в союз с другими людьми и природой.

Я старался показать, что концепция Бога – всего лишь «палец, показывающий на луну». Эта луна не вне нас, она представляет собой человеческую реальность, скрывающуюся за следующими словами: то, что мы называем религиозной установкой, есть x, неизвестная величина, которую возможно выразить только в поэтических и визуальных символах. Это ощущение x артикулировалось в различных концепциях, менявшихся в зависимости от социальной организации конкретного культурного периода. На Ближнем Востоке x нашло выражение в концепции верховного племенного вождя или царя, и таким образом «Бог» стал высшей идеей для иудаизма, христианства и ислама, коренившихся в социальных структурах этого региона. В Индии буддизм смог выразить x в другой форме, так что не возникло необходимости в концепции Бога как верховного правителя.

Однако поскольку и верующие, и неверующие стремятся к одной и той же цели – освобождению и пробуждению человека, – и те и другие могут оценить каждый по-своему тот факт, что любовь побуждает нас понимать другого лучше, чем он сам понимает себя. Так, верящие в Бога будут думать, что неверующий гуманист заблуждается в том, что касается его концепций, и наоборот. Однако и те и другие будут понимать, что они объединены общей целью, которая полнее всего проявляется в их действиях, а не в концепциях. Прежде всего их объединяет общая борьба против идолопоклонства.

Идолопоклонники встречаются как среди верующих, так и среди неверующих. Такие верующие превращают Бога в идола, всеведущую, всемогущую силу, являющуюся союзницей тех, кто обладает властью на земле. Сходным образом существуют неверующие, не приемлющие Бога, но поклоняющиеся другим идолам, общим с верующими: суверенному государству, флагу, расе, материальному производству и производительности, политическим лидерам или самим себе.

Те, кто преданно почитает Бога, и те, кто стремится к той же цели в чисто человеческих терминах, понимают, что умозрительные концепции вторичны по отношению к стоящей за ними человеческой реальности. И те и другие понимают смысл хасидской истории об ученике хасидского законоучителя, которого спросили, посещает ли он своего наставника, чтобы услышать его мудрые слова. « Нет , – ответил тот. – Мне нужно увидеть , как он завязывает шнурки на ботинках».

Любой человек, верующий или нет, кто оценил x как высшую ценность в своей жизни, не может не понимать, что большинство людей в индустриальном обществе, несмотря на свои утверждения противного, к этой цели не стремятся. Они встревоженные, пустые, изолированные потребители, которым скучно жить и которые компенсируют свою хроническую депрессию навязчивым потреблением. Их больше привлекают вещи и технические новинки, чем жизнь и рост, их цель – иметь больше и потреблять больше, а не становиться больше.

Вся эта книга посвящена вопросу, привлекающему все большее внимание в последние годы. Не умер ли Бог? Это вопрос следовало бы разделить на два: мертва ли концепция Бога или мертво ощущение, на которое эта концепция указывает, и выражаемая ею высшая ценность?

В первом случае вопрос можно сформулировать так: мертв ли Аристотель? Этот вопрос связан с тем, что в основном важность мысленной концепции Бога и развитие «теологии» связаны с влиянием Аристотеля. Что касается концепции Бога, мы также должны задаться вопросом, следует ли нам продолжать использовать концепцию, которая может быть понята только в терминах ее социально-культурных корней – ближневосточных культур с их авторитарными племенными вождями и всемогущими царями и более поздних средневекового феодализма и абсолютных монархий. В современном мире, который больше не руководствуется систематизированной мыслью Аристотеля и идеей царствования, концепция Бога утратила свой философский и социальный базис [159] Атеистическая позиция, преобладавшая в XIX веке, страдает теми же предрассудками, что и теистская, делая концепцию Бога главным вопросом, а не ценностью, которую она символизирует. Атеизм, по сути, декларация независимости от принципа верховного владыки, а не ответ на духовную проблему человека. .

С другой стороны, если мы имеем в виду, не мертво ли ощущение , то вместо того чтобы спрашивать, мертв ли Бог, лучше задать вопрос, а не мертв ли человек ? Это представляется центральной проблемой индустриального общества XX века. Человеку грозит опасность превратиться в вещь, во все более и более отчужденное существо, потерять из вида настоящие проблемы человеческого существования и больше не интересоваться ответами на эти вопросы. Если человек будет продолжать движение в этом направлении, он сам умрет, и проблема Бога как концепция или поэтический символ высочайшей ценности перестанет быть проблемой вообще.

Главное сегодня – осознать эту опасность и стремиться к созданию условий, которые помогли бы вернуть человека к жизни. Эти условия лежат в области фундаментальных изменений в социо-экономической структуре индустриального общества (как капиталистического, так и социалистического) и в возрождении гуманизма, полагающего акцент на реальности воспринимаемых ценностей, а не на реальности концепций и слов. На Западе возрождение гуманизма происходит сегодня среди последователей католицизма, протестантизма и иудаизма, а также социалистического марксизма. Это реакция на двойственную угрозу ядерного уничтожения и превращения человека в придаток машины. Возможность того, что возобладает дух и осуществятся надежды пророков, зависит от силы и жизнеспособности этого нового гуманизма. Для нетеистических гуманистов важен еще один вопрос: что может занять место религии в мире, в котором концепция Бога, возможно, мертва, но основанная на опыте реальность, служащая основой этой концепции, жива?

Псалом 21 сыграл решающую роль в истории распятия Иисуса. Матфей (27:46) говорит: «А около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! Лама савахфани? То есть: Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?» Евангелие дает арамейскую версию еврейского текста, который читается так: Эли, Эли, ламаха азавтани.