Брюс Шелли - История церкви, рассказанная просто и понятно

Такое чувство, что христиане на «глобальном Юге» воспринимают Библию непосредственно, как будто ту писали именно для них. Читатели на Западе, напротив, соблюдают историческую дистанцию между воспринимаемым миром и миром Библии – и им тут же бросается в глаза то, насколько их опыт отличается от новозаветного. Часто отмечают, что для пятидесятников Новый Завет с его «говорением на языках», исцелениями, битвой с демонами и духовной войной – это схема христианской жизни, и в ней нет совершенно ничего странного. Западные толкователи, напротив, обычно переводят события Нового Завета в более знакомые категории; например, экзорцизм, согласно их выводам, сегодня следует считать формой психического заболевания. Даже евангелики и фундаменталисты Запада создают методы, призванные объяснить разрыв между текстом и их современным опытом. Скажем, классический диспенсационализм пытался различить библейское учение для Церкви и указания и наставления, обращенные к другому народу Божьему, Израилю. Акцент делался на том, что эти два народа абсолютно не связаны. И диспенсационализм запрещал смешивать послания или искажать их; он скорбел о христианах, считавших, что Нагорная проповедь была обращена к ним, когда на самом деле та предназначалась для Израиля.

Возможно, еще радикальнее так называемый цессационизм, в котором утверждается, что время чудес и харизматических даров прошло. Бенджамин Уорфилд, один из ведущих теоретиков фундаментализма (и противник диспенсационализма), говорил, что христианам сегодня не следует ждать чудес. Он считал, что чудеса в великом множестве вершились в трех периодах, когда требовались свидетельства о новом откровении – когда Моисей передал закон, когда пророчествовали Илия и Елисей и когда Иисус провозгласил Царство Божье. Эти теории показывают, что даже очень консервативные христиане на Западе, как и их либеральные «коллеги», стремились хоть как-то успокоить читателей, чувствовавших, что их церковный опыт сильно отличается от библейского.

Решающее значение здесь имеют мировоззрение и метафизика (термин, который с практической точки зрения можно заменить вопросом «Что реально?»). Делать общие замечания по философским проблемам опасно, и все же справедливо отметить, что христиане на «глобальном Юге» видят окружающий мир как проявление яркого взаимодействия между тем, что можно назвать духовной (нематериальной) сферой, – и сферой материальной (конкретно физической). Люди Запада обычно считают, что владение материальной сферой (возможно, через науку) меняет или даже отрицает потребность в сфере духовной.

Возможно, поможет даже грубый мысленный эксперимент. Шаман или пророк говорит племени, что они больны и умирают, потому что боги наказывают их за предательство союзников. Эта духовная интерпретация событий сохраняется до тех пор, пока ученый с Запада не проверит колодезную воду и не обнаружит, что та испорчена. Вердикт ученого: боги не имеют к этому никакого отношения; люди болели потому, что в воде были микроскопические жучки. Эта упрощенная дилемма – правило для многих жителей Запада: явление имеет либо естественную, либо сверхъестественную причину – зачем искать тут глубинный смысл? Все равно что пытаться найти его в вопросах вроде: «Ты на автобусе поедешь?» или «Обедаешь в школе?»

И здесь к нам подкрадывается материализм. Верующие Запада часто склоняются к господствующей точке зрения. Запад боится того, что знание может сделать Бога ненужным. Христианское учение стоит на том, что Бог поддерживает бытие мира и что Бог – это не просто одна из многих сил в мироздании, – а Запад от этого учения отказывается. Иные полностью отвергают идею Бога или принимают условный деизм. В таком приглушенном теизме Бог – за кулисами, он крайне редко выходит на сцену; роль демонов, духов и ангелов умалена. Для большей части верующих на Западе перспективы духовной сферы весьма скромны. А вот на «глобальном Юге» физический и духовный миры взаимно влияют друг на друга. В таком мире демоны или духи могут влиять на настроение человека и на его благополучие. Здесь всегда помнят и о духовном, и о материальном. И воспринять Священное Писание здесь людям Юга не так сложно.

Церковь «глобального Юга», как правило, пребывает в бедности. Сам термин «третий мир» и призван это выразить. Ради справедливости отметим: не все на «глобальном Юге» бедны, но борьба с социальной несправедливостью – неизбежный контекст и фон для большей части этого региона. Верующие там по большей части склонны полагать, что Евангелие говорит о проблеме нищеты. Богословы местного Движения освобождения утверждают, что Иисус стремился к свободе от угнетающих экономических систем. Они читают Библию как воззвание к социальной несправедливости – и призывают христиан исповедовать справедливость, а не просто провозглашать ее. Консервативные евангелики на «глобальном Юге» находятся под влиянием теологии освобождения в большей степени, чем их североамериканские собратья. До, конечно, они делают акцент на благой вести об искупительном подвиге Иисуса, но пусть даже они и понимают искупительное деяние Христа, характер им и их проповедям придают обстоятельства.

Эта чувствительность к социальной несправедливости влияет даже на самые основные доктрины. Церковь формулирует три основных подхода, чтобы понять, что Иисус сделал для человеческого рода, чтобы совершить спасение: (1) Евангелики обычно представляют все так: Христос умирает на кресте вместо нас во имя спасения; (2) Другие верующие, особенно в современных либеральных лагерях, видят в кресте ярчайшее проявление Божьей любви. И если мы поймем суть этого действа, тогда, в свете этого нового понимания, ничто уже не помешает нам думать, что Бог нас любит, и это подвигнет нас любить Бога в ответ. Эти две теории господствуют в Западной Церкви. В одной Иисус несет наше личное наказание или долг как грешников. Во второй Иисус обращается к нашей неспособности получать любовь и делиться ею. (3) Третья теория об искуплении сохранилась в Восточной Церкви; там ее придерживаются уже на протяжении тысячи лет. Иисус пришел разбить наши оковы и спасти нас от рабства. Род человеческий неизбежно сталкивается с гнетущим злом и личным духовным врагом (сатана и его демоны). Еще мы несем грех, который не можем победить своими силами. И, наконец, мы все подвластны смерти. Эти враги одержат победу над нами и неизбежно напишут последнюю главу в истории нашей жизни. Но благодаря тому, что Иисус сам пришел в мир, Его смерть и Его воскресение сломили хватку смерти. Его победа над смертью – знак того, что Он – защитник, дарящий победу. Любой, кто един с Иисусом, разделит его победу.