Александр Плющенко - Формула Бога. Эволюция религии, культуры и этики в эпоху технологической сингулярности и бессмертия

Шермер выделяет два процесса при формировании наших убеждений:

1). паттерничность – склонность находить исполненные смысла закономерности или паттерны в данных, как имеющих, так и не имеющих значения;

2). агентичность – склонность наполнять паттерны смыслом, целью и деятельностью.

Шермер утверждает: «Когда убеждения сформированы, мозг начинает искать и находить подтверждающие доказательства в поддержку этих убеждений, дополняющие их эмоциональным усилением уверенности, следовательно, ускоряющие процесс аргументации и укоренения, и этот процесс подтверждения убеждений положительной обратной связью повторяется цикл за циклом».

Когда мы слышим какие-либо убеждения, отличные от наших, мы подсознательно их отвергаем как абсурдные и неправильные.

«Поскольку мозг не воспринимает самого себя или свою внутреннюю деятельность и обычно наш опыт зависит от внешних раздражителей, информация о которых поступает в мозг через органы чувств, в тех случаях, когда нейронная сеть дает осечку или иначе посылает в какую-нибудь область мозга сигнал, напоминающий сигналы от внешних раздражителей, мозг, естественно, интерпретирует эти внутренние явления или внешние» – пишет Майкл Шермер.

По мнению Сэма Харриса, «вера никогда не была равнодушной к истине, однако сама природа веры не дает ей способности отличать истину от лжи в тех самых вопросах, которые ее больше всего занимают».

Майкл Шермер считает, что «смена убеждений – итог сочетания личной психологической готовности и более глубокого социального и культурного сдвига в области основополагающего духа времени, на который влияют отчасти обучение, но в гораздо большей степени – более масштабные и трудноопределимые политические, экономические, религиозные и социальные изменения…». По его словам, «наш мозг – создатель убеждений, эволюционировавшая машина для распознавания паттернов, соединяющая между собой точки и обнаруживающая смысл в закономерностях, которые, как нам кажется, мы видим в природе».

Он называет этот процесс паттерничностью, «или склонностью находить значимые паттерны как в значимых, так и в незначимых шумах. У нас в мозге так и не развилась сеть выявления чепухи, позволяющая отличать истинные паттерны от ложных.

P = Ct1 < Ct2, где Р – паттерничность, возникающая, когда затратность (C) допускания ошибок первого рода (вера в реальность того, что на самом деле не является таковым) ниже затратности допускания ошибок второго рода (вера в нереальность того, что на самом деле реально».

Он отмечает, что «в ходе естественного отбора предпочтение отдавалось когнитивному процессу предположения, что все паттерны реальны и что вся паттерничность отражает действительно существующие и важные явления».

Так, «“Правило Гамильтона” (br>c) гласит, что позитивное социальное взаимодействие между двумя индивидами может происходить, когда выгода (b) генетического родства (r) превышает затраты (c) на социальные действия».

Резюмируя эту мысль, Шермер отмечает: «Эволюция снабдила нас общим правилом “проявляй щедрость и готовность помочь кровным родственникам и тем, кто добр и щедр по отношению к тебе”».

Фостер и Кокком, воспользовавшись «правилом Гамильтона», показали, что «неспособность индивида присваивать причинные вероятности всем цепочкам событий, происходящих вокруг него, зачастую вынуждает его смешивать причинные ассоциации с непричинными». Отсюда следует эволюционное объяснение суеверия: естественный отбор отдает предпочтение стратегиям, при которых образуется много неверных причинных ассоциаций, чтобы выявить среди них необходимые для выживания и воспроизведения. По этой причине такие паттерничности, как суеверие и магическое мышление, являются не столько ошибками когнитивной деятельности, сколько естественными процессами обучающегося мозга.

Люди верят в странное и удивительное из-за развившейся у нас потребности верить в то, что не является ни странным, ни удивительным.

Шермер заявляет: «Суеверное поведение (случайная форма обучения) – поведение, вызванное независимым от реакции режимом подкрепления, при котором существует лишь случайная взаимосвязь между реакцией и предоставлением подкрепления». Кроме того, он отмечает: «В нашем мозге проходит примерно полсекунды между возникновением намерения сделать что-либо и нашим осознанием реального осуществления этого действия.

Нейронная деятельность, предшествующая намерению действовать, недосягаема для нашего сознающего разума, поэтому мы испытываем ощущение свободы воли. Однако на самом деле это иллюзия, вызванная тем фактом, что мы не в состоянии выявить причину осознания нашего намерения действовать».

По мнению Роберта Сапольски, «мы обладаем чем-то лежащим посередке между абсолютной свободой воли и ее полным отсутствием; свобода воли каким-то биологическим образом соотносится с детерминированными законами Вселенной».

Мнения различных ученых (и нейрофизиологов, и философов, и теологов) значительно расходятся по этому вопросу, поэтому сложно выделить среднее медианное мнение.

Когда много лет назад мне стали встречаться подобные дискуссии на тему свободы воли и степени предопределенности (детерминированности) наших поступков, я относился к ним с иронией, потому что был абсолютно уверен в очевидном факте ощущения свободы воли, свободы действий и, наконец, свободы выбора в реперных точках жизни. Но при более глубоком погружении в тему признал, что иронию в дискуссиях предпочтительнее заменить на глубокое и всестороннее изучение вопроса.

Де Ламетри, Гольбах, Казеннов и многие другие писатели считают, что дискуссия вокруг термина «свобода воли» лишена смысла, потому что человеческое поведение предсказуемо и определяется в основном условиями среды проживания.

Надо понимать, что споры ведутся либо о божественной предопределенности, либо о фатальности судьбы, либо о биологической, генетической, нейрофизиологической и социально-экономической детерминированности наших действий.

Знаменитые эксперименты нейробиолога Бенджамина Либета по исследованию свободы воли произвели фурор среди исследователей этого вопроса. Оказалось, что мозг принимает решение что-то сделать раньше, чем человек это осознает. Либет предложил свою интерпретацию результатов эксперимента: существует промежуток времени между готовностью мозга совершить действие и осознанием этой готовности, а это означает, что выбор был сделан неосознанно. Но именно в этот промежуток времени могло быть принято сознательное решение о наложении запрета на это действие.

По словам Рамачандрана, «может, мы и не вольны в своих действиях, но зато вольны в бездействиях».