Тензин Гьяцо - Буддизм. Один учитель, много традиций

Хотя явления пустотны от неотъемлемого существования, они существуют. Мы видим, что у каждой вещи есть свои следствия. Как же они существуют? Есть только две возможности: либо неотъемлемо (сами по себе), либо в силу простого обозначения. Погружаясь в более глубокий анализ, мы видим, что неотъемлемое существование — самобытие, явление, отсутствие у них связи с чем-либо иным — несостоятельно. Если бы явления обладали такой реальностью, чем больше бы мы искали их самость, тем яснее бы она проявлялась. На самом же деле в процессе критического анализа явлений мы не в силах их обнаружить, а это указывает на то, что они не обладают неотъемлемым, независимым или объективным существованием. Когда мы понимаем, что вещи существуют, но не неотъемлемо, возможен только один вывод: явления существуют в силу обозначения названиями и понятиями, то есть в силу мышления и языка. Поскольку они существуют, их существование может быть установлено только на уровне зависимого обозначения. Таким образом, понимание пустотности с точки зрения причинно-следственной зависимости в конечном итоге приводит нас к пониманию взаимозависимого возникновения в рамках пустотности.

После выхода из медитативного сосредоточения на пустотности пустотность и взаимозависимое возникновение кажутся полностью объединенными и свободными от противоречий. С осознанием, постижением пустотности мир не перестает существовать — напротив, наше понимание способа его существования становится более точным. «Я», совокупности, карма и ее следствия, а также другие явления обманчивы, поскольку они лишены неотъемлемого существования, хотя и кажутся неотъемлемо-сущими нашим обычным чувствам. Осознание того, что явления существуют зависимо, а не неотъемлемо, позволяет нам более спокойно относиться к людям и своему окружению. Нагарджуна отмечает (ММК 24.18–19):

Возникновение в зависимости от других факторов — таких как причины и условия, части, названия и понятия — и есть смысл пустотности от неотъемлемого существования. Поскольку действия зависят от других факторов, они порождают следствия. Это было бы невозможно, если бы они существовали неотъемлемо или независимо от других факторов. Такое понимание, объединяющее зависимое возникновение и пустотность, опровергает как неотъемлемое существование, так и полное несуществование. Взаимозависимое возникновение и пустотность — нераздельные качества всего сущего. Таков истинный срединный путь.

Хотя пустотность и взаимозависимое возникновение совместимы и сходятся в одной точке, они не тождественны; в противном случае восприятие примера зависимого возникновения (например, книги) или принципа зависимого возникновения вело бы к восприятию пустотности. Пустотность и зависимое возникновение — это два способа рассматривать явления. Тот факт, что вещи пустотны, не препятствует условным различиям между объектами. Ручки и столы все равно выполняют собственные уникальные функции. Тот, кто постигает пустотность, различает эти функции, когда выходит из медитативного сосредоточения на пустотности.

Если бы взаимозависимое возникновение касалось только причинно-следственной зависимости, оно опровергало бы неотъемлемое существование только причинно-обусловленных явлений. Поскольку в данном случае «взаимозависимое возникновение» подразумевает зависимое обозначение, оно устанавливает пустотность всех явлений. Чтобы понять этот тончайший уровень зависимости, необходимо понять взаимную зависимость, а для этого, в свою очередь, крайне важно понять зависимость причин и следствий. Каждый из этих трех уровней тоньше предыдущего, но при этом они друг друга не исключают.

Взаимозависимое возникновение называют «царем логик», поскольку оно не только отвергает независимое существование, но и устанавливает зависимое. Сам термин «взаимозависимое возникновение » указывает на воззрение срединного пути: все явления пустотны и все же существуют. Слово «взаимозависимое» указывает на пустотность от независимого существования, что исключает этернализм. «Возникновение» указывает на то, что явления существуют, что исключает нигилизм. Все существующие явления не обладают какой-либо неотъемлемой природой — и тем не менее существуют в зависимости от других факторов и устанавливаются достоверным сознанием условного уровня.

Будда объясняет, насколько опасно неправильно понимать названия и понятия (SN1:20):

В комментарии говорится, что «полагающееся на названия и понятия» — это совокупности. Когда обычные люди воспринимают совокупности, их ум ошибочно считает совокупности постоянными, приятными и наделенными/ являющимися «я». Из-за искаженных представлений люди затем «обитают среди названий и понятий», порождая по отношению к совокупностям всевозможные омрачения. Люди, знакомые с воззрением мадхьямаки, могут интерпретировать смысл этих же строф с ее точки зрения.

Комментариий к «Итивутаке» разъясняет этот же стих так: существа, «которые обитают среди названий и понятий», воспринимают совокупности как «я» и «мое»; когда же совокупности им не принадлежат, они воспринимают их как другую личность. Те, кто так поступают, подвержены смерти и перерождению в циклическом существовании. Сутта продолжает:

Тот, кто понимает процесс присвоения имен, понимает совокупности и знает, что они непостоянны, неудовлетворительны и бессамостны. Он отказывается от страстного желания по отношению к совокупностям, реализуя высший путь. Такой арахант не цепляется за то, что в зависимости от совокупностей обозначается как «я», «мое» или «я сам», как за реальную личность. Когда арахант оставляет позади совокупности и достигает ниббаны без остатка, его уже нельзя назвать «этим или тем».

В нескольких суттах Будда объясняет, что видение «не-я» (бессамостности) посредством мудрости не разрушает условные понятия и способность общаться с другими с помощью языка. Общепринятые рассуждения, говорит Будда, не требуют цепляния за «я». Слова, названия, выражения и понятия могут использоваться арахантами, которые устранили все цепляние за «я».