Тензин Гьяцо - Буддизм. Один учитель, много традиций

Вещи нельзя считать неотъемлемо-сущими причинами или следствиями. Хотя по отношению к семени применяется ярлык «причина», в самом семени нет ничего, что объективно делало бы его предметом отсылки для этого понятия. То же касается и понятия «следствие».

Существует много очевидных примеров того, как явления пребывают во взаимной зависимости: Восток и Запад, страдание и счастье, пешеход и ходьба, обозначенный объект и основа обозначения, духовный практикующий и путь, целое и части, обычное существо и существо-арья — все эти явления определяются относительно друг друга.

Некоторые из взаимно зависимых пар также зависят друг от друга на причинно-следственном уровне: к примеру, вчерашний ум и ум сегодняшний. Тем не менее многие пары от таких связей свободны. Человек становится работодателем, потому что у него или у нее есть сотрудники, — и наоборот. Ни одна из наших социальных ролей не существует сама по себе; в своем существовании они зависят друг от друга.

Действия называются «созидательными» или «разрушительными» не в силу какой-то неотъемлемой природы. Созидательные и разрушительные действия, или карма, обозначаются соответствующим образом не только во взаимосвязи друг с другом, но и в зависимости от своих следствий. Когда живые существа испытывают счастье, ставшие его причиной действия называются «созидательными»; когда существа испытывают страдание, послужившая причиной карма называется «разрушительной».

Деятель, действие и объект действия — дающий, акт даяния, получатель и дар — также зависят друг от друга. Акт щедрости существует в силу зависимости от этих трех аспектов.

Целое и части также зависят друг от друга. Автомобиль (целое) зависит от двигателя, колес и тому подобного (своих частей), а колесо — это «часть автомобиля», потому что существует сам автомобиль. Как постоянные, так и непостоянные явления зависят от своих частей. Ум зависит от непрерывности мгновений сознания. Атомы состоят из еще меньших частиц. Невозможно обнаружить мельчайшую частицу или кратчайшее мгновение сознания, поскольку все состоит из частей. Кроме того, от частей зависит и пустотность; общее понятие «пустотность» обозначается в зависимости от пустотности стола, пустотности стула и тому подобного. Пустотность также зависит от явлений — личностей, совокупностей и тому подобного, — что пустотны. Таким образом, пустотность — не независимо-существующий абсолют.

Углубляясь в эту тему, мы увидим, что явления существуют в силу простого обозначения, что зависит от обозначаемой основы. Есть обозначенный объект — стол — и основа для его обозначения — собрание ножек и столешницы. Ум представляет набор этих частей как стол и приписывает ярлык «стол». Если мы попытаемся отыскать сущность — истинный предмет отсылки для слова «стол», — то ни в отдельных его частях, ни в собрании частей не сможем найти ничего, что было бы столом. Никакая из частей не может быть объективно опознана как стол. Зависимость от других факторов подразумевает, что явления пустотны от неотъемлемого существования.

Когда скрученную пятнистую веревку в тускло освещенном помещении обозначают как «змею», ничто со стороны веревки змеей не является. Аналогичным образом, когда мы приписываем ярлык «змея» длинному, свернувшемуся в кольца существу, ничто со стороны этого существа — его тело, ум или собрание тела и ума — змеей не является. Мы можем подумать: «Но должно же быть что-то, что было бы змеей со стороны этого свернувшегося в кольца существа! В противном случае не было бы оснований именно его, а не скрученную веревку, считать змеей». Тем не менее при поисках чего-то, что делало бы это существо змеей, мы ни на что конкретное указать не можем.

Аналогичным образом, когда в зависимости от совокупностей обозначается «я», со стороны совокупностей «я» или «моим» ничто не является. Личность — это не одна из совокупностей, не все совокупности вместе и не их непрерывность.

Почему обозначение змеи в зависимости от длинного, свернутого кольцами существа или обозначение «я» в зависимости от совокупностей — нечто достоверное, а обозначение змеи на основе веревки или «я» на основе лица в зеркале ошибочно? Свернувшееся кольцами существо может выполнять функцию змеи, и «я» может действовать как личность. Скрученная веревка и отражение лица эти функции выполнять не могут.

То, что вещи существуют в зависимости от простого обозначения, не означает, что все выдуманное нашим умом реально или что каждое присвоенное нами обозначение обращает вещи в соответствующий объект. Наша вера в то, что люди в телевизоре реальны, реальности им не придает; если мы назовем телефон «грейпфрутом», он им все равно не станет.

Существует три критерия для определения вещи как существующей: (1) она хорошо известна условному сознанию — некоторые люди могут опознать объект. (2) Она не опровергается другими достоверными субъектами условного восприятия — восприятие существа с полноценными чувствами ее не отрицает. (3) Она не отрицается окончательным анализом — ум, постигающий пустотность, не может опровергнуть ее существование. Иными словами, хотя все условно-существующие явления существуют в силу простого обозначения умом, вовсе не все обозначенное всенепременно на условном уровне существует.

Уровни зависимости связаны друг с другом. Мы на собственном опыте знаем, что все зависит от причин и условий: некоторые лекарства исцеляют конкретные заболевания, а загрязнение окружающей среды отрицательно сказывается на нашем здоровье. Глубоко размышляя над видимым уровнем причинно-следственной взаимозависимости, мы видим: следствия возникают из причин, потому что по природе своей взаимозависимы. Наличие у явлений этой взаимозависимой природы позволяет причинному влиянию порождать следствия — когда сходятся подходящие условия.

Почему, однако, явления наделены этой взаимозависимой природой? Посредством проверки мы выясняем, что ничто не обладает неотъемлемым существованием, не существует как «вещь в себе», некая независимая сущность. Только в силу этого вещи обладают зависимой природой, которая позволяет им вступать в обусловленное взаимодействие с другими явлениями. Таким образом, наблюдая факт причинной зависимости, мы проходим по этой цепочке рассуждений, где высшая точка — это постижение пустотности от неотъемлемого существования, которое, в свою очередь, позволяет нам понять, что все явления существуют просто в силу обозначения, лишь номинально.