Кирилл Фролов - Создание Православной Церкви Украины как новый раскол и феномен протестантизма восточного обряда

И последнее.

И что же сорвало (на данном этапе) эту адскую авантюру с «Единой поместной украинской церковью»?

Мы, как православные христиане, считаем, что история творится из трех факторов, воль, воли Божией, воли дьявольской и свободной воли человеческой.

Поэтому, дело не только в пьяном Порошенко, засовывающем Патриарха Варфоломея к себе в карман. Адскую авантюру сорвало исповедничество и активные действия верных УПЦ от митрополита Онуфрия до последнего мирянина.

Это первое. И второе – констатация маловероятности немедленного «адского Томоса» произошла в дни памяти и скорби – 100-летия убийства богоборцами св. Царственных страстотерпцев и св. княгини Елизаветы. То есть в дело вмешались имперские, державные русские святые, боровшиеся с «историософской ересью украинства» (например, перед революцией святая княгиня Елизавета Федоровна за свое подвижническое служение ближним стала почетным профессором Киевской Духовной Академии), последняя ставка Николая II, имперская русская ставка, находилась в Могилеве, центре русского воссоединения, откуда его идеолог Патриарх Никон привез в Москву более 200 белых малороссийских православных ученых и мастеровых «ковать» воссоединение Великой, Малой и Белой России!

Наш современник, митрополит Антоний Сурожский говорил сомневающимся в святости Николая II – разбирайтесь с этим святым сами, попросите у него его молитв.

И молитвенная помощь святых Царственных Страстотерпцев – это реальность! Я не имел никаких шансов попасть на открытие памятника святому Царю в Тайнинском. И вдруг в лифт «Комсомольской правды» заходит человек и говорит: «Кто к Царю, садись в машину!». И мы успели к «Царю Небесный». Святые Царственные Страстотерпцы, молите Бога о Малороссии и Белорусии.

Об этом подробно повествуется в великом памятнике русской литературы – поэме «Задонщина великого князя Дмитрия Ивановича и брата его князя Владимира Андреевича», главным героем которой является литовско-русский псковский князь Андрей Ольгердович, а автором, по сведениям исследователя Полоцкой Руси А. А. Черемина, – брянский боярин Софроний (А. А. Черемин, Полоцкое княжество IX–XIV в., Минск, Белорусский дом печати, 2013 г., стр. 236). В пользу версии А. Черемина о том, что Софроний был брянцем, а не рязанцем, свидетельствует сам сюжет «Задонщины» с его упором на литовско-русского князя Андрея Ольгедовича и роль Западной Руси в великой общерусской Куликовской победе. Брянск, как и вся Северская Русь (нынешняя Слобожанщина (Харьковщина), Сумщина, Новгород – Северский, Чернигов) находилась в составе Великого княжества Литовского, Русского и Жемайтского и воссоединилась с Московской Русью еще в 1503 г. И текст «Задонщины» свидетельствует о многовековой воле не только Северской, но и всей Южной, Западной и Северо-Западной Руси к воссоединению с Русью Московской. Демонстрация этой воли была особенно актуальной после походов литовского князя Ольгерда (в результате православного крещения, ставшего русским по идентичности) на Москву, когда на его стороне были Смоленск и Тверь. Если верить фантазиям малороссийских и белорусских «самостийников», придумывающих в русских междоусобных и гражданских войнах напрочь отсутствующий в них национально-этнический характер, то Смоленск и Тверь – не русские города и живет в них испокон веков не русский, а какой – то другой народ. Но автор «Задонщины» напрочь опровергает эти болезненные фантазии и исторические фальсификации и так цитирует обращение ставшего русским сына Ольгерда (в крещении Александра) брянского и стародубского князя Дмитрия Ольгердовича к его родному брату князю Псковскому Андрею, также выступившему на стороне Москвы: «И сказал ему Дмитрий «Брат Андрей, не пощадим жизни своей за землю Русскую, и за веру христианскую, и за обиду великого князя Дмитрия Ивановича! Уже, брат и стук стучит, и гром гремит в белокаменной Москве! То ведь, брат, не стук стучит, то стучит могучая рать великого князя Дмитрия Ивановича, гремят удальцы русские золочеными доспехами и червлеными щитами… Выведем, брат, в чистое поле и сделаем смотр своим храбрым полкам, сколько, брат с нами храбрых литовцев. А храбрых литовцев с нами семьдесят тысяч латников… О, соловей, летняя птица, вот бы тебе, соловей, пением прославить великого князя Дмитрия Ивановича (Московского св. Дмитрия Донского) и брата его князя Владимира Андреевича, и из земли Литовской двух братьев Ольгердовичей, Андрея и брата его Димитрия, да Дмитрия Волынского» (А. А. Черемин, Полоцкое княжество, IXXIV вв., стр. 236–237, Минск, Белорусский Дом Печати, 2013).

Вся Южная, Западная и Северо-Западная Русь выступила на стороне Московской Руси в битве на поле Куликовом, вся православная Литовская Русь была против изменника Православия и русского выбора Великого князя Литовского Ягайло Ольгердовича, поменявшего Истину Православия на заблуждения латинства и Святую Русь на польскую корону.

Пойдя с противниками Ягайлы Андрееем Псковским и Дмитрием Брянским Гедиминовичам на стороне Москвы, все остальные продемонстрировали свое принципиально негативное отношение к Ягайле и антиправославному антимосковскому выбору. Кто эти все: Дмитрий Михайович (Кориатович), внук Гедимина, Волынский ( со своим «засадным» полком), Роман Михайлович Брянский (Дмитрий Ольгердович с брянского княжения перешел на прямое служение московскому князю), Иван Константинович Оболенский, Симеон Константинович Оболенский, Роман Семенович Новосильский с тридцатью пятью тысячами воинов, князь Лев Андреевич Друцкий с полком, участвовали полки из Полоцка, Стародуба, Трубчевска, участвовали полки из городов тогдашнего великого княжества Литовского, Русского, Жемайтского – Друцк, Новосиль, Оболенск, Полоцк (Андрей Ольгердович, помимо Псковского полка, привел с собой более сотни псковских ратников), Смоленск, Стародуб, Таруса, Трубчевск. С этих русских земель было более пятидесяти пяти тысяч ратников, от Московской Руси – более 20 тысяч (А. А. Черемин, Полоцкое княжество, IX–XIV вв., стр. 235–236, Минск, Белорусский Дом Печати, 2013)

Таким образом, Куликовская Победа – это победа всея Руси, она доказала москвоцетричности русского государства, а приход к власти предателя Литовской Руси Ягайлы и развернутое им гонение на Православие сделало воссоединение русских земель с Москвой вопросом сохранения православной веры и русской идентичности. Участие волынского и полоцкого полков и князей Малой и Белой и Черной Руси в Куликовской битве на стороне Москвы опровергает все построения «мазепинских» и псевдобелорусских «самостийников о нерусском («украинском», «белорусском» характере Великого Княжества Литовского, Русского и Жемайтского, русских княжеств и городов – Полоцкого, Волынского, бредни о «нерусских» Брянске, Стародубе Смоленске, Пскове, Тарусе и т. д. Эти города можно называть Белой Русью, Северской Русью, исходя из аксиомы о том, что это русская земля, а отделение от великороссов белорусов, северских русских и малороссов является злом, неоязычеством и «политическим униатством» одновременно и исторической фальсификацией.