Кирилл Фролов - Создание Православной Церкви Украины как новый раскол и феномен протестантизма восточного обряда

В результате воссоединения 1654 г. уроженцы Киева и Львова, начиная с XVIII в., сделались хозяевами положения на церковном, научном и литературном поприще России.

Еще более красноречиво участие Северо- и особенно Юго-Западной Руси в создании общерусского литературного, «книжного», языка. Смело можно сказать, что участие это преобладающее: грамматика, лексика, орфография и первые церковно-славянские и русские словари созданы во Львове, Киеве и Вильне (ныне Вильнюс).

Какова же была языковая ситуация в середине ХVII в. в Юго-Западной Руси? Она обрисована в грамматике Иоанна Ужевича (1643 г.). В ней описывается «Lingua sacra» или «словено-российский язык» (так именовался церковнославянский) – высокий книжный язык, язык богослужения и богословия, lingua slavonica или «проста мова» – гражданский, светский литературный и деловой русский язык, и «lingua popularis» – диалектная речь. (Б. А. Успенский «Краткий очерк истории русского литературного языка (ХI–ХIХ вв.) М, 1994). В Киеве в 1627 г. «протосингел от Иерусалимского патриаршего престола и архитипограф Российския церкви» ученый монах, подлинный энциклопедист того времени Памва Берында издал толковый словарь «Лексикон словено-российский или слов объяснение». В нем «русская» речь (в послесловии к Киевской Постной Триоди 1627г. Берында называет «просто мову» «российской беседой общей»), противопоставляется народным диалектам – «волынской» и «литовской» мове. Кодификация «словено-российского» языка была проведена в основном в Киеве, Львове и Вильне. «Грамматика» Мелетия Смотрицкого стала учебником церковно-славянского языка для всей Русской Православной Церкви буквально на века. «Проста мова» стала основой общерусского литературного языка. «…Действительно, «проста мова» не оказала почти никакого влияния на современный украинский и белорусский литературный языки… Однако, на историю русского литературного языка «просто мова» как компонент юго-западнорусской языковой ситуации оказала весьма существенное влияние. Достаточно указать, что если сегодня мы говорим об антитезе «русского» и «церковнославянского» языков, то мы следуем именно юго-западнорусской, а не великорусской традиции… Это связано с тем, что условно называется иногда «третьим южнославянским влиянием», т.е. влиянием книжной традиции Юго-Западной Руси на великорусскую книжную традицию в ХVII в.: во второй половине ХVII в. это влияние приобретает характер массовой экспансии юго-западной русской культуры на великорусскую территорию» (Б. А. Успенский «Краткий очерк истории русского литературного языка [ХIХIХ вв.]». М., 1994).

«Говорят, что Петр Великий гражданскую печать выдумал, а, оказывается, он, просто-напросто, заимствовал ее у галичан, у прочих малорусов, которые употребляли ее еще в ХVI в. Заголовки многих грамот и статутов, виденные мною в Ставропигии, начерчены чисто нашими гражданскими буквами, а текст, писанный в ХVI в. – очевидный прототип нашей скорописи … елизаветинских и екатерининских времен» («Галичина и Молдавия. Путевые письма Василия Кельсиева. СПб., 1868).

Что касается диалектов – «волынской», «литовской» и многих других «мов», то о «целесообразности» создания на их основе местных литературных языков лучше всего сказал замечательный галицко-русский историк Денис Зубрицкий в своем письме к М. А. Максимовичу: «…Ваши мне сообщенные основательные и со систематической точностью изданные сочинения – откуда идет русская земля, и исследование о русском языке читал я с величайшим любопытством и вниманием. Вы опровергли сильным словом мечтательные утверждения писателей и выдумки, как о происхождении народа, так и о русском языке, которые мне всегда не нравились… Что касается до наречий русского языка, то их бессчетное число, внимательный наблюдатель, странствуя по русской земле, найдет почти в каждом округе, даже в каждой деревне, хотя и неприметное различие в произношении, изречении, просодии, даже в употреблении слов, и весьма естественно. По исчислению г-на Шмиделя(Litterarisce Anreiger, 1882) есть 114 наречий немецких столь одно от другого «расстоящих», что немец друг друга никогда не разумеет, но язык есть всегда немецкий, и, невзирая на сие, ученые немцы в Риге, Берлине, Вене и даже в Страсбурге употребляют в книгах и общежитии лучших обществ одно словесное наречие. Я бы желал, чтобы и русские тем примером пользовались…» (Путями истории, Т. 2. Изд-во Карпато-русского литературного общества, Нью-Йорк, 1977).

Так что современные «украинские националисты»– это никакие не националисты, а униатские нигилисты, уничтожающие все то, что веками создавала Киевская Русь.

18.12.2017

http://www.materik.ru/rubric/detail.php?ID=31435

Победа над терроризмом в Сирии, осуществленная при помощи легитимно приглашенного контингента российских войск, явилась олицетворением религиозно-исторической миссии России как «Катехона», государства, охраняющего мир от зла и защищающего Вселенское Православие, над которым в Сирии нависла угроза уничтожения. Между тем, Сирия – это святая для православных христиан Земля, место подвигов святого апостола Павла, именно в Антиохии христиан стали называть христианами, здесь – каноническая территория одного из древнейших православных Патриархатов – Антиохийского.

Россия проводит и на Святой Земле, и на Ближнем Востоке, и везде свою, православную русскую, антиколониальную, политику, действует в согласии с народами и государствами региона.

Идеолог православного русского наступления на Ближнем Востоке митрополит Антоний (Храповицкий) так планировал православный русский реванш на Святой Земле и Ближнем Востоке:«…Иное дело Сирия и Палестина. Здесь православных христиан в двух Патриархатах всего только девятьсот тысяч, почти все они арабы. Конечно, должно тоже оберегать и их язык, и их приходские общины, но не должно препятствовать поселению там русских земледельцев и ремесленников, очищая для них и пустыни… Если это будет сделано, то не пройдет и десяти лет, как вся Палестина и Сирия обратятся в Владимирскую или Харьковскую губернию. Народ наш так и ринется поселяться в страну, где жил наш Спаситель, Его Пречистая Матерь, апостолы, пророки и мученики. Там будет уже место для чисто русской культуры, для русской речи, для русской торговли и промышленности; в частности, две последние отрасли обильною лавою польются по Волге и Каспию чрез Кавказ к Средиземному морю и обратно. Пустынная местность вновь процветет, как «земля текучая медом и млеком», а всякий русский христианин сочтет долгом не раз в своей жизни отправиться на поклонение Живоносному Гробу; даже наши баре и барыни постепенно забудут о Карлсбадах и Парижах и будут знать Иерусалим, Вифлеем, Назарет.