Коллектив авторов - То, что имеешь, держи. Православие и католицизм в трудах русских святых и церковных мыслителей

Грэхем зовет к открытому и даже демонстративному обращению к Христу, являемому в форме своего рода «исповедничества», тут же совершаемого. Но он не образует какой-либо новой секты и не требует приобщения к той «деноминации», к которой сам формально принадлежит. Он готов удовлетворяться тем, что возвращенный им к Христу человек проявит церковную лояльность по отношению к своему духовному отцу, теснее приблизившись к своему храму — какой бы «деноминации» он ни был. Тем самым Грэхем делает себя союзником настоятелей всех возможных приходов, на пути своего победного шествия попадающихся ему — оставляя, так сказать, им свою «добычу» и вручая ее им на дальнейшее окормление. Как бы новая кровь вливается таким образом в хиреющую повсюду приходскую жизнь, и «крестовые походы» Грэхема оставляют за собой тысячи, десятки, сотни тысяч «плененных» им, а обнимает значительную часть всех слушавших его проповедь. Опыт показывает, что далеко не поверхностным остается это воздействие: жатва налицо.

Какая ее дальнейшая судьба? Есть основание надеяться на то, что в случае благоприятных изменений всего мирового положения в смысле срыва зреющей апостасии — перед нами материал, способный испытать и дальнейшее, быть может, яркое возрождение духа. Если же все пойдет в прежнем направлении, то на прочность этого обновления рассчитывать не приходится — тем более что под таким же вопросом остается и сам Грэхем. Вот почему мы считаем себя вправе утверждать, что он еще не сказал своего последнего слова. В отличие от общего умонастроения ему свойственно сильное ощущение «конца», висящего над миром, забывшим Бога. Но в его лице как бы повторяется трагедия исходного протестантизма: тяготея к первохристианству, он не хочет и не может ощутить того, что воплощено в Церкви, соблюдающей преемство с историческимпервохристианством, а никак и никем не может быть симпровизированно наново. Поэтому, если кому в современности может быть по праву присвоено именование «Второй Реформации», то именно к создаваемому им движению. При всех условиях Билли Грэхем — самое яркое проявление проблесков духовного возрождения в США. То, некое новое воплощение «американизма», сумевшее проникнуться пафосом «евангелизма.»

Билли Грэхем при всех оговорках — явление утешительное, обнадеживающее. Он свидетельствует о том, что есть в массах еще свежесть искреннего религиозного чувства, ищущего выхода. Вянет, гаснет, хиреет везде приходская жизнь, уходит в прошлое истовое храмовое благочестие — повсеместно и во всех исповеданиях. Но святое беспокойство еще таится в недрах душ у многих и многих — об этом и свидетельствует успех Билли Грэхема, умеющего простыми, непритязательными и к Евангелию близкими словами, дать этому спасительному беспокойству, если не всегда действительный выход, то, по крайней мере, мгновенное утешение и ободрение.

Отметим явления и другого порядка — уже, в сущности, выходящие за пределы христианства и выполняющие назначение как раз противоположное: дать злостный выход копающемуся в душе беспокойству, приобщая людей, охваченных им, уже недвусмысленно к духу тьмы.

Известный журнал «The Christian Century» на протяжении нескольких месяцев 1957 г. дал серю статей некоего Маркса Баха, который рекомендован журналом как директор находящегося в Айове религиозного «университета» и специалист, не имеющий себе равного в знании и понимании относительно малоизвестных религиозных движений в США.

Первая статья этой серии посвящена некой «Психиане»,связанной с именем Франка Робинсона из Москвы, Айдахо, который со своей семьей поднял целую религиозную компанию приемами американской рекламы, доходящей до отдельных людей, обещающей им различные блага и вовлекающей их в молитвенное общение, лишенной всякой церковности и создающей у вовлекаемых уверенность, что они вступают в непосредственное общение в Богом.

Само наименование «Психианы» пришло Робинсону во сне, и он принял его, как выражающее основную задачу его деятельности: принесение новой жизни душе каждого. Обращался он ко всем и среди всех находил адептов — протестантов и католиков, негров и белых, богатых и бедных. Когда Бах побывал у него, он увидел большой его портрет в одеянии клирика, пышном и торжественном — и каком? — Робинсон так объяснил это одеяние: «Византийская Американская Католическая Церковь, Восточного образца,» Дальнейшее пояснение было такое: «Апостольское преемство идет назад к первой церкви в Антиохии, основанной Св. Петром в 38 году по Р. Х. Это меня соединяет непосредственно с сотней миллионов восточных христиан. Я оппортунист. Каждый человек таков. И каждый «министр» таков. Я только не придаю этому особого значения. И я никогда не намеревался построить церкви».

Отношение к нему со стороны богословов и церковников было отрицательное. Первые считали его пустым человеком, а вторые готовы были видеть в нем Антихриста. Но после своего «пробуждения» он не обращал ни на кого внимания и шел напролом. Влияние его росло, но оборвалось все движение с его смертью в 1948 г. Сейчас оно сошло на нет, так как преемника у него не оказалось. Но Бах считает это движение значительным в том смысле, что оно впервые обозначило новые пути, по которым потом широко пошла религиозная действительность США: «персонализация» религиозности, устремление к психической терапии и к получению непосредственной помощи в нуждах жизни от исходящей из какого-то центра молитвы. Тут нет места ни богословию, ни богослужению, ни миссионерству — письма, телефон, личная связь, с задачей найти контакт с некой божественной силой, помогающей жить. Начало всему этому положено было Робинсоном с его «Психианой».

Вторая статья посвящена «Свидетелям Иеговы» —им была посвящена статья А. Колесникова в «Православном Пути». Огромная энергия, развиваемая им, граничащая, по утверждению Баха, в смысле силы воздействия, с гипнозом. Одержимые гипнотизеры — так можно было бы аттестовать типичных деятелей этой секты. Они готовят мир к «Армагеддону,» который ожидают между 1970 и 1980 годами. Но автор находит признаки изменения в этой секте. В ней обозначаются свойства церковности. «Свидетели» уже чувствуют себя учредителями новой религии, и уже не каждый свидетель является «министром,» а возникают тренированные кадры таковых. Движение превращается в могущественную «деноминацию», обладающую огромными возможностями и распространяющую свое влияние во всей вселенной. Литература печатается «свидетелями» во многих десятках миллионов экземпляров.

Третья статья посвящена «пионерам позитивного мышления.»Вот уже бо лет существует «Христианская школа единения», пропагандирующая некое внецерковное бездогматное «христианство». Эта секта обладает такой силой «положительной» молитвы, что в ее «молчаливом единении» преодолевается бедность, нужды, болезни, заботы и страхи: так глубока вера в божественное обетование человеку благосостояния, изобилия, здоровья, уверенности в себе и мужества. Это движение имеет 2оо центров и 50 радиостанций. Оно рассылает свои издания в более чем миллион домов — по всему свободному миру. 700 человек работают в этих центрах, откуда рассылаются издания в миллионах экземпляров на 140 языках. Еще в 30-х годах это движение было бедно и убого. Сейчас его центр — целый поселок, прекрасно обстроенный, в центре которого находится здание под красной крышей с освещенными всегда окошками: это «свет, изливаемый в мир.» Тут происходит непрестанная молитва работников «Единения», денно-нощная, ответствующая на запросы почтовые, телеграфные и творящая чудеса по всему свету. Само движение возникло чудом. Чарльз Филльмор и его жена Миртль были чудесно излечены — она от туберкулеза легких, он от туберкулеза костей. Они стали молиться за других — с таким же чудесным успехом. Наименование «Единения» было внушено во время общественной молитвы — никто, кроме Филльмора, ничего не слыхал, но он говорит: «Для меня то было так же ясно, как если бы мне кто-то сказал.» В 1892 году они с женой заключили между собой договор, который стал основой всесветного движения, будучи подписан «в присутствии сознательного духа Христа Иисуса». Чета Филльморов отдавала себя и свое имущество на служение Истине в молчаливом единении — в уверенности, что Дух Истины снабдит их для общей пользы душевным миром, здоровьем, мудростью и всем необходимым. Чарльз Филльмор скончался в 1948 году, 94 лет. Его дело ведут сыновья — 75-летний Лоуэдь, являющийся «творческой мыслью» всего дела, и его брат Риккерт, ведающий материальной частью. Есть основания думать, что до трети всего протестантского мира США вовлечена так или иначе в сферу этого движения. Не являясь церковью, Единение имеет «министров», то есть служителей культа, прошедших соответствующие курсы и получивших «посвящение». Они образуют особую Ассоциацию. Не требуя формального к себе присоединения, Единение все же имеет свое исповедание веры, к которому многие присоединяются, давая свою подпись. Приведем лишь одно положение этого исповедания: «Мы верим, что распад духа, души и тела, вызванный смертью, аннулируется возрождением таких же самых духа и души в другом теле, здесь, на земле. Мы верим, что повторное воплощение человека есть милостивое действие нашего любящего Отца с той целью, чтобы все мы получили возможность достигнуть бессмертия через возрождение, как то сделал Иисус.» Впрочем, Лоуэль Филльмор дал разъяснение в том смысле, что ими не придается особого значения обязательной вере в возрождение: весь пафос движения определяется настоящей жизнью здесь, на земле сейчас, в гораздо большей степени, чем жизнью последующей. «Мы чувствуем, что если вы сделаете эту жизнь лучшей из возможных, то жизнь последующая сама о себе позаботится. «Единение» является явным уклонением от религий, которые главным своим назначением считают приготовление к смерти. «Единение говорит: «Живите теперь! Живите полной жизнью». На вопрос, что такое Бог, ответа общего не дается: члены Единения» по-разному отвечают на этот вопрос. Для них важно сознание того, что Бог есть в тебе и дает тебе жизнь, здоровье, счастье и благоденствие. Пусть богословски это движение беспомощно, оно, несомненно, отвечает некой потребности и встречает живой отклик в Америке.