Барт Эрман - Почему мы страдаем? [Как получилось, что в Библии не нашлось ответа на этот вопрос]

Некоторые люди думают, что знают ответ. Или их не беспокоят эти вопросы. Но я не из этих людей. Я напряженно размышлял над этими вопросами многие, многие годы. Я слышал ответы и даже если когда-то сам их «знал» и был ими удовлетворён, то теперь всё не так.

Кажется, я знаю, когда страдание начало быть для меня «проблемой». Тогда я ещё был верующим христианином, точнее, тогда я был пастором Принстонской баптистской церкви в Нью Джерси. Однако начать задумываться меня заставило не само страдание, с которым я имел дело на приходе — разрушенные браки, финансовые затруднения, самоубийство подростка — а происходившее за пределами церкви, в академии. В то время, помимо работы в церкви, я писал докторскую диссертацию и на полставки преподавал в Ратгерском университете. (Я был тогда прилично загружен. Вдобавок ко всему, я успел жениться и у нас было двое малышей). Один из курсов лекций, что я вёл в тот год, был для меня новым. Прежде я в основном читал лекции по Ветхому Завету, по Новому Завету вообще и по посланиям апостола Павла в частности. Но тут меня попросили провести курс под названием «Проблема страдания в библейской традиции». Я был не против такой возможности, она показалась мне интересным способом глубже проникнуться Библией. Для это и впрямь стоило лучше изучить ответы, найденные различными библейскими авторами на вопрос о причинах страдания как во всём мире, так и в народе Божьем. Мне было очевидно тогда и очевидно сейчас, что у разных библейских авторов есть разные ответы на вопрос, почему страдает народ Божий: одни (например, пророки) решили, что страдание посылается Богом в качестве наказания за грехи; другие посчитали, что страдания насылают злобные духи, досаждающие людям за их старание жить по заповедям Божьим; третьи полагали, что страдание является испытанием веры для познания степени её твёрдости; и нашлись такие, что сочли мир необъяснимым бардаком, где нам остаётся «есть, пить и веселиться», пока есть такая возможность. И так далее. Мне и тогда казалось, и сейчас так кажется, что если мы хотим увидеть всё богатое разнообразие библейского наследия иудеев и христиан, то помимо прочего нужно установить, как разные авторы ответили на фундаментальный вопрос о страданиях.

И вот для этого курса студенты собрали множество текстов со всей Библии, дополнительно взяли несколько известных книг, где говорится о страдании в современном мире — например, такую классику, как «Ночь» Эли Визеля с наводящим ужас описанием жизни в Освенциме, где он оказался подростком, бестселлер раввина Гарольда Кушнера «Когда с хорошими людьми случаются плохие вещи», и гораздо менее известное, но невероятно трогательное переложение истории Иова Арчибальдом МакЛишем — пьесу «Джей Би». На занятиях студенты исписали кипу бумаг и каждую неделю мы обсуждали соответствующие места из Библии и дополнительно взятых книг.

Семестр я начал с изложения перед студентами классической постановки «проблемы» страдания и объяснения термина «теодицея». Слово «теодицея» было придумано великим мыслителем и эрудитом семнадцатого столетия Готфридом Вильгельмом Лейбницем, написавшим пространный трактат, в котором он пытался объяснить, зачем и почему в мире существует страдание, если Бог всесилен и желает людям абсолютного добра. Термин составлен из двух греческих слов: θεός, означающего «Бог», и δίκη, означающего «правосудие». Иначе говоря, теодицея исследует вопрос, как Бог может быть «справедливым» или «праведным», при том что подвластный ему мир, который, как мы полагаем, он же и создал, переполнен страданием.

Поскольку философы и богословы обсуждали теодицею на протяжении многих лет, они разработали своего рода логическую проблему, которую необходимо решить, чтобы объяснить страдания в мире. Проблема заключена в трёх допущениях, которые по отдельности выглядят истинными, но будучи собраны вместе, вызывают противоречие. Вот они:

Бог всемогущ.

Бог всеблаг.

Существует страдание.

Как три этих высказывания могут быть истинными одновременно? Если Бог всемогущ, то он может делать всё, что хочет и, следовательно, может исключить страдание. Если он всеблаг, то очевидно желает людям только добра и, следовательно, не желает их страдания. А люди страдают. Как это можно объяснить?

Некоторые мыслители пытались отрицать то или иное допущение. Например, некоторые из них оспаривали Божие всемогущество. В частности, к такому конечному выводу приходит раввин Кушнер в своей книге «Когда с хорошими людьми случаются плохие вещи». Согласно Кушнеру, Бог хотел бы вмешаться, чтобы прекратить страдания, но его руки связаны. И он лишь стоит рядом с тобой, давая тебе силы переносить мучения, но прекратить саму муку он не может. Однако для оппонентов это означает ограничение силы Божьей и, по сути, лишь является способом сказать, что Бог на самом деле не есть Бог.

Другие говорили, что Бог не всеблаг (по крайней мере, в традиционном представлении). В большей или меньшей степени этот взгляд свойственен тем, кто считает Бога виновным за все невыносимые страдания, что люди терпят. Об этом говорит Эли Визель, когда гневается на Бога и винит его за то, как он обошёлся со своим народом. Опять же, оппоненты этого не принимают и полагают, что если Бог не есть любовь, то он вовсе и не Бог.

Есть даже такие, кто отрицает третье допущение. Они говорят, что в мире нет никакого страдания. Но таких чрезвычайно мало, и для большинства из нас они неубедительны, если только мы не прячем голову в песок, как страусы, а воспринимаем мир как он есть.

Большинство из тех, кто бьётся с этой проблемой, предпочитает говорить, что все три допущения истинны, но есть своего рода смягчающее обстоятельство, объясняющее противоречие. Например, в классическом представлении ветхозаветных пророков (как мы увидим в следующей паре глав), Бог безусловно всемогущ и всеблаг. Одна из причин страданий же в том, что его народ нарушил его волю и данный им закон, и Бог попускает им скорби, чтобы обратить их к себе и к праведной жизни. Это объяснение вполне работает, когда страдает нечестивый. Но что насчёт нечестивца, процветающего в то самое время, когда праведник сражен безжалостной болью и невыносимым страданием? Как объяснить страдание праведника? Для этого требуется другое объяснение (например, что всё выправится в будущей жизни — этого нет у пророков, но есть у других библейских авторов). Так обычно и делают.

Хотя философ Лейбниц придумал свой термин «теодицея» только в эпоху Просвещения, когда и началось оживлённое философское обсуждение проблемы, по сути «проблема» существовала с незапамятных времён, что признавалось в том числе и самими мыслителями Просвещения. Один из них, английский философ Давид Юм, отметил, что тема ещё две с половиной тысячи лет назад была заявлена Эпикуром — одним из великих философов Древней Греции: