Георгий Ореханов - Лев Толстой. «Пророк без чести»: хроника катастрофы

Интересно, что через семь лет, в 1892 г., почувствовав взаимную недоговоренность в этом вопросе, В. Г. Чертков находит нужным в письме писателю дать некоторые разъяснения: «Как могли вы предположить хоть на минуту недоразумение между мной и вами по поводу ваших писем против божественности Христа?! <���…> эти письма послужили для меня как бы термометром, по которому я заметил свое собственное изменение по отношению к этим вопросам с тех пор, как я, помните, бывало, просил вас выпускать в моих изданиях резкие отрицания искупления и т. п. Впрочем, тогда и ваш тон бывал иной» (87, 164).

Еще один важный и сложный вопрос заключается в следующем. Пытался ли Чертков влиять на окончательный текст тех или иных произведений Л. Толстого? Робкие попытки такого рода нам известны. Например, 31 января 1885 г., по поводу издания в «Посреднике» рассказов Л. Н. Толстого «Кавказский пленник» и «Бог правду видит», Чертков испрашивает разрешение исключить несколько строк, которые ему кажутся неудачными (85, 140). Есть и другие примеры такого рода.

Приблизительно в это же время В. Г. Чертков начинает подготовку английских изданий сочинений Толстого, которые невозможно было публиковать в России по цензурным соображениям. Впервые в 1885 г. в Англии под заглавием «Christ’s Christianity» («Христианство Христа») были изданы «Исповедь», «В чем моя вера?» и «Краткое изложение Евангелия». Характерно, что В. Г. Чертков вложил в это издание собственные средства.

К этому времени В. Г. Чертков полностью самоопределился: он решает всецело посвятить свою жизнь распространению сочинений Л. Н. Толстого и начинает изыскивать для этого различные возможности. А с 1889 г. В. Г. Чертков приступает к систематическому копированию всего, что написано Толстым (в том числе черновиков произведений и публицистических статей, писем), и обязательно оставляет один экземпляр себе.

К началу 1890-х гг. характер деятельности В. Г. Черткова меняется. Собиранию и изданию рукописей Л. Толстого придается совершенно определенная цель – политического сопротивления режиму, которое приобретает все более агрессивный характер. Например, в письме Толстому (1893) он, в связи с событиями в семье князя Д. А. Хилкова, указывает, что находится «по отношению к происходящему в России как бы с бомбой в руках, и не знаю, когда ее пущу: завтра или через некоторое время» [246]. Конечно, эта агрессия распространяется и на Церковь.

Хилков Д. А. (1857–1914) – потомок древнего княжеского рода Хилковых-Ряполовских, после окончания Пажеского корпуса поступил в лейб-гвардии гусарский полк, во время войны 1877–1878 гг. командир казачьей сотни, в 1884 г., после пережитого религиозного переворота, окончательно вышел в отставку. В имении своей матери (село Павловки Сумского уезда Харьковской губернии) продал часть выделенной ему земли крестьянам, а на оставшихся семи десятинах построил хутор и начал хозяйствовать на крестьянский лад. В 1886 г. впервые познакомился с религиозными трактатами Л. Н. Толстого, прочитав французский перевод книги «В чем моя вера?», а в следующем году встретился с писателем и стал его активным последователем. В 1889 г. женился на Ц. В. Винер, но не венчался с ней, а детей, рожденных в этом браке, отказался крестить, вследствие чего они лишались княжеского титула и фамильного состояния. Распространением своих религиозных взглядов Д. А. Хилков способствовал фактическому возникновению в Павловках религиозной секты. В октябре 1892 г. выслан в Закавказье. 20 октября 1893 г., по прямому указанию императора Александра III, в удовлетворение ходатайства матери Хилкова, княгини Ю. П. Хилковой, у Д. А. Хилкова и его супруги были отняты дети, которых передали на воспитание бабушке. Дети были крещены и 24 ноября 1894 г. причислены к роду князей Хилковых. Все меры, предпринятые Л. Н. Толстым и В. Г. Чертковым для возвращения детей родителям, оказались безрезультатными. В апреле 1896 г. Д. А. Хилков был сослан повторно, на этот раз в г. Вейсенштейн Эстляндской губернии. В последний период своей жизни близко сошелся с прот. Н. Чепуриным, который способствовал его возвращению в лоно Православия. Погиб в начале Первой мировой войны.

В 1896 г. в Департаменте полиции было составлено сводное дело, которое крайне интересно рядом обстоятельств. Во-первых, в нем есть подробная история наблюдения за Л. Н. Толстым полицейских органов. Во-вторых, в деле присутствует своеобразная классификация запрещенных цензурой произведений Л. Н. Толстого, изданных за границей или в России с помощью гектографа или литографии. В-третьих, даже в этот достаточно абстрактный полицейский документ проникли следы неоднократных повелений императора Александра III «не трогать» Л. Н. Толстого.

Гектограф(от греч. εκατος – сто и γραφω– пишу) – множительный прибор, изобретенный в России в 1869 г. М. И. Алисовым и печатающий оттиски с рукописного текста и рисунков при помощи особой желатино-глицериновой массы. Технологически процесс гектографирования был достаточно трудоемким и заключался в следующем: рукопись, написанную анилиновыми чернилами, плотно прикладывали к массе и через несколько минут на гектографе получался оттиск, который копировался на прикладываемых листах бумаги. Гектограф позволял делать до 100 оттисков (отсюда его название), но только первые 30 (максимум 50) были отчетливы. Активно использовался сторонниками Л. Н. Толстого для распространения его произведений.

Литография(от греч. λιθος – камень и γραφω – пишу) – вид тиражной графики, основанный на технике плоской печати. Технологически в основе процесса литографирования лежит физико-химический принцип, позволяющий получить оттиск с совершенно гладкой поверхности, которая благодаря соответствующей обработке приобретает свойство на отдельных своих участках принимать специальную литографскую краску.

Но наиболее интересна та часть дела, в которой дается развернутая характеристика В. Г. Черткова. Совершенно неожиданно он характеризуется как «добрый, мягкосердечный, слабохарактерный» человек, который «с детских лет находился в руках женщин». Эти женщины – мать-пашковка и жена «с твердой волей», их влиянию Чертков очень подвержен. При всей парадоксальности этой характеристики она косвенно поддержана Толстым в дневнике, когда, только еще в начале знакомства со своим новым и энергичным последователем, по поводу смерти отца Черткова он замечает: «Письмо от Черткова. Мать из него будет веревки вить. Ужасные люди женщины, выскочившие из хомута» (85, 70).