Книга еретиков

2. Эти первоначальные мессалиане, происходившие от язычников, бывшие прежде нынешних, происходящих от имени Христа, и сами построили в некоторых странах помещения, называемые молельнями и молитвенницами. В других же местах устроивши себе нечто вроде и наподобие церкви, они по-вечеру и на рассвете собираются там со множеством зажженных светильников и со свечами и долгое время воспевают Богу какие-то заунывные песни и хвалы, составленные у них людьми способными, обольщая себя надеждою, что этими песнями и хвалами они умилостивляют Бога. Всё это заблуждающихся заставляет делать слепое невежество, прикрытое самомнением. Недавно в одну из таких построек ударила молния, не могу сказать, в каком месте, а кажется, мы слышали, что это было в Финикии. И некоторые ревнители из начальствующих многих из них убили за то, что искажают истину и подделываются под образ жизни Церкви, не будучи христианами и не происходя из иудеев.

3. Иные же из них, еще глубже размышляя и по глупости своей имея советником только разум, говорили: сатана велик и очень силен и много зла совершает против людей. Почему же мы не прибегаем скорее к нему и ему не поклоняемся, и его не чтим, и к нему не обращаемся с молитвою, чтобы за угодливое наше служение он не причинял нам зла, но щадил бы нас, когда бы мы стали его рабами? Таким образом, они назвали себя сатанианами [206]. Мы соединили ересь их в одно с теми из вышеупомянутых, о которых намерены теперь говорить, Поелику они, одинаково выходя на открытое место, посвящали время молитве и пению. Впрочем, всё это, будучи очень смешно, оказалось безвредным, так как не могло отклонить ум от истины; потому что это были не христиане, но совершенные язычники. А теперь они за те обычаи называются мессалианами; у них нет ни начала, ни конца, ни главы, ни корня, но во всем они не тверды, не знают, от кого произошли, и обольщаются, совершенно не имея основания ни в имени, ни в законности, ни в положении, ни в законодательстве. По-видимому, они, как мужчины, так и женщины, веруют во Христа, говоря, что они отреклись от мира и оставили все свое. Когда наступает летнее время, они спят все вместе, мужчины с женщинами и женщины с мужчинами [207], на широких улицах, потому, говорят, что у них нет стяжания на земле. Они дерзки, а протягивают руки, чтобы просить милостыню, как не имеющие пропитания и стяжания. Но речи их превосходят всякую меру безумия. Кого бы ты ни спросил из них, всякий называет себя тем, чем ты захочешь: назовешь ли пророком, они скажут: я пророк; назовешь ли Христом, он утверждает: я Христос; патриархом ли, он бесстыдно именует себя тем же именем; ангелом ли, он называет и себя так же. о, явное сумасбродство человеческое! Поста они совершенно не знают; но, проведя время в молитве от второго часа или от третьего или даже ночью, если захотят есть, то спокойно делают всё: едят и пьют. О студодеянии и о похотливости их в точности я не знаю. Впрочем, они и от этого не свободны, так как имеют обыкновение ложиться спать все вместе, и женщины, и мужчины. Есть они и в Антиохии, куда перешли из Месопотамии.

4. Получили они это гибельное учение от чрезмерной простоты некоторых братии; ибо некоторые из наших братии и православных, не зная меры жительства во Христе, не поняли повеления об отречении от мира, об отказе от собственного имущества и денег, о продаже собственности и раздаянии нищим, о взятии креста и о последовании истине, о том, чтобы не быть ленивым или праздным и безвременно ядущим, ни уподобляться пчелиному трутню, а чтобы, напротив, делать все своими руками, как и святой апостол Павел, отрекшийся от мира, но проповедник истины, которого руце послужисте не только ему самому, но и сущим с ним [208]– хотя эти последние и не были бездеятельными, но находились вместе с ним в труде, как он похваляется в одном месте и весьма ясно научает, говоря: не трудящийся ниже да яст [209]. Некоторые же из вышесказанных братий, быть может наученные от Манеса, пришедшего, как говорят, из Персии, учили тому, чему не должно. Так, слово Божие повелевает смотреть за теми, которые ничего не делают; между тем умы некоторых введены в заблуждение словом Спасителя: делайте не брашно гиблющее, но пребывающее в живот вечный [210]. Они думают, что гиблющее есть доброе дело, которое мы совершаем ради праведности; такое дело проявлялось в Аврааме, когда он приготовлял тельца [211]; также в заботливости вдовицы об Илии [212], в распоряжении Иова относительно своих детей и имущества и в делании всех рабов Божиих, трудившихся своими руками ради праведности, как, например, для вспомоществования нуждающимся. <...>

7. Бороду, образ мужа, остригают, а волосы на голове отращивают [213]. <...>

8. Вот что слышали мы об этих людях, ставших позором для мира и изрыгающих нечистые мысли и слова, но несостоятельных и безнадежных и ставших вне строения Божия [214]. Поэтому, сказавши о них немного, мы тотчас займемся опровержением их. И прежде всего, чтобы женщинам быть вместе с мужчинами, справедливого основания на то не указывается в древнем обычае находившихся в естественном супружестве, но один муж должен быть в супружестве с одною женою, как Адам был с Евою, Сарра с Авраамом, Ревекка с Исааком. <...>

...И блаженный Павел, очевидно, тогда, как приял Духа Святого и обновился Им, сподобился тайн откровения, стал созерцать духом откровений и услаждался созерцанием, слышал неизреченные глаголы, зрел созерцание высшее естества, насладился созерцаниями небесных сил и услаждался духовным. И да не будет того, что в безумии своем утверждают еретики, называемые евхиты, будто бы сего восхождения достиг он своим желанием (ум вовсе не может восходить туда). Напротив того, Павел восхищен был духом откровений, как сам написал в Послании к Коринфянам, вопреки этим суетным людям, которые уподобляли себя святым апостолам, исповедовали мечты своих помыслов и называли их духовными созерцаниями. Это относится ко многим еретикам, то есть близко сие к Оригену, к Валентину, к сыну Диссанову, к Маркиону, к Манесу и к прочим древним начальникам зловредных ересей, начавшихся со времен апостольских и даже доныне по местам обретающихся.

Итак, Поелику некоторые люди, развращенные бесовским мечтанием, восхотели растлить учение блаженных апостолов, то божественный апостол вынужден был в ничто обратить похвальбу еретиков, хвалившихся тенью делания являвшихся им бесов, когда со смирением и великим страхом описывает он Божественное свое созерцание, относя оное к лицу другого. Ибо говорит: вем человека о Христе, прежде лет четыренадесяти: Аще кроме тела, Аще ли в теле, не вем, Бог весть: восхищена бывша в рай, и слыша глаголы, ихже нелеть есть человеку глаголати [217]. <...>