Книга еретиков

Около 230 г. Ориген по рекомендации Димитрия Александрийского направился в Грецию, возможно, в целях диспута с еретиками. Ориген проезжал через Палестину, где был с радостью принят своими друзьями епп. Феоктистом и Александром. Дабы избежать неприятностей в отношениях с еп. Димитрием, имевших место ранее из-за проповеди Оригена в церкви как мирянина, те рукоположили его в сан пресвитера. Однако еп. Димитрий увидел в этом нарушение прав Александрийского престола и по возвращении Оригена привлек его к ответу. Димитрий обратил внимание также и на самооскопление Оригена, которое по церковным канонам лишало его права становиться клириком. Тогда же против Оригена было выдвинуто обвинение в отклонении от христианского учения. В 231 г. Димитрий собрал собор из епископов Египта и пресвитеров Александрии, на котором Оригену было запрещено учительствовать и находиться в Александрии; на другом соборе, в 231/232 г., была признана недействительной его пресвитерская хиротония, о чем было извещено всем церквам в окружном послании. В результате Ориген удалился в Кесарию Палестинскую. Там он основал крупнейшую богословскую школу, где толковал Писание и преподавал христианскую философию. Кроме того, Ориген много проповедовал, часто путешествовал, участвовал в разрешении спорных богословских и философских вопросов, а также принимал участие в диспутах с еретиками, обращая их к ортодоксальному христианству.

Когда в 250 г. начались гонения на христиан при императоре Декии, Ориген, будучи уже в преклонном возрасте, подвергся мучениям, однако выжил, но в скором времени умер от последствий мучений.

Ориген, отличавшийся колоссальным трудолюбием и имевший в своем распоряжении на протяжении большей части жизни группу стенографов и переписчиков, оставил очень значительное наследие, часть из которого не сохранилась. Это наследие включает в себя как богословско-философские, так и экзегетические произведения. Важнейшими сочинениями Оригена являются следующие: первый в христианской цивилизации полноценный трактат, посвященный спекулятивному богословию, – «О началах», также сочинения «О молитве», «Увещевание к мученичеству», «Против Цельса» (полемика с языческим философом Цельсом), толкования на Евангелия от Иоанна и Матфея.

Учение Оригена, с одной стороны, значительно повлияло на последующих церковных писателей, признанных отцами Церкви (в частности, Каппадокийских отцов, которые опирались на учение Оригена, так же как и отталкивались от него), с другой стороны, неортодоксальные элементы оригеновского учения повлияли на учение последующих церковных писателей (т. н. «оригенистов»), которые были признаны еретиками и осуждены, в результате чего был осужден и сам Ориген.

Укажем на некоторые особенности его учения. Согласно Оригену, Бог – благая и бесстрастная простая Монада, о каковой он иногда говорит как о разумной сущности, а иногда как о том, что выше ума. От Бога (Отца) всегда происходят Сын и Дух, Которые обладают божеством в меньшей мере, чем полнота божества, Отец. По мысли Оригена, поскольку Бог неизменен, Он всегда должен иметь объект приложения Своего могущества, из чего следует вечность тварного мира; тем не менее вслед за Писанием Ориген признавал сотворенность мира из ничто. Первые творения обладали умной природой, но вследствие падения, происшедшего из-за неверной направленности воли и насыщения Богом, приобрели материальную оболочку различной степени материальности, в зависимости от меры отпадения; только душа Слова (Христа) осталась не павшей. Также Ориген выдвигает гипотезы предсуществования душ и бесконечной цепочки существования различных миров (эонов). Вместе с тем Ориген учит о конечном возвращении все-го в Бога и уничтожении всяческого зла – апокатастасисе, спасении всех существ, в том числе демонов и сатаны. Имея в виду фактор свободы тварей, Ориген мог допускать возможность последующего отпадения даже после этого восстановления, но, похоже, он все же склонялся к утверждению неизменности этого возвращения. В дальнейшем учение об апокатастасисе в том или ином виде будет присутствовать у одного из Каппадокийских отцов Церкви, св. Григория Нисского, а также у Евагрия Понтийского – великого аскетического писателя и осужденного еретика (современные ученые пытаются связать это учение и с именем св. Исаака Сирина).

Еще в III и тем более в IV в. фигура Оригена вызывала крайне противоречивую реакцию: им восторгались и его осуждали. Оригенизм был осужден по инициативе императора Юстиниана в 543 г. на Поместном соборе в Константинополе. Этот собор издал 10 анафематиз-мов, сформулированных Юстинианом в послании к Константинопольскому патриарху Мине и направленных не против собственно Оригена, но против учения позднейших оригенистов, развивших некоторые неортодоксальные положения оригеновского учения [24]. Однако на соборе

были анафематствованы и три главных учителя оригенизма: Ориген, Дидим Слепец и Евагрий Понтийский. Другая редакция анафем на оригенизм, содержащая 15 анафематствований, была издана то ли на V Вселенском соборе 553 г., то ли на одном из малых соборов, собиравшихся перед началом V Вселенского собора. На этом же соборе было повторено и собственно анафематствование Оригена.

1. Когда Север [26]начал преследовать Церковь, то борцы за веру повсюду завершили свое блистательное свидетельство мученичеством. Особенно много было их в Александрии; из Египта и со всей Фиваиды сюда, словно на огромную арену, отправлены были борцы Божии; с великим терпением и мужеством переносили они разные пытки, умерли разной смертью – и возложены на них венцы от Господа. В числе их был и почитаемый отцом Оригена Леонид, которого обезглавили; он оставил совсем юного сына. С каким усердием стал с этого времени юноша заниматься словом Божиим, об этом пора вкратце рассказать, тем более что среди многих людей шла о нем громкая слава.

2. Многое пришлось бы рассказать тому, кто взялся бы на досуге описать жизнь этого человека: потребовалась бы отдельная книжка. Мы же сейчас, многое опустив, переберем с допустимой краткостью то немногое, о чем мы узнали из писем и рассказов его учеников, доживших до нашего времени. Жизнь Оригена кажется мне достопримечательной, так сказать, с пеленок. Шел десятый год царствования Севера; Александрией и остальным Египтом управлял Лэт, а епископом александрийского прихода недавно стал Димитрий, преемник Юлиана. В разгоравшемся пожаре преследования на очень многих возложены были венцы, и такая жажда мученичества охватила душу совсем юного Оригена, что он радостно спешил навстречу опасностям, с готовностью устремляясь на состязание. Он бывал уже на краю смерти, и только небесный Божий Промысл, ради пользы многих, голосом матери укрощал его рвение. Сначала она умоляла его пожалеть мать, так его любящую, но юноша, узнав, что отец взят и сидит в тюрьме, всем существом своим тянулся к мученичеству. Видя это, она спрятала всю его одежду: пришлось сидеть дома. Ничего другого не оставалось делать – а при своей, не по возрасту, горячности он не мог сидеть спокойно, – как послать письмо отцу и горячо уговаривать его идти на мученичество; вот его собственные слова: «Держись, не передумай ради нас!» Пусть это будет первым письменным свидетельством живого ума юного Оригена и его искренней веры. Что касается изучения Священного Писания, то тут начало у Оригена было положено прекрасное; с детства он прилежно, больше чем принято, им занимался; отец не считал эти занятия простои добавкой обычному школьному обучению. Прежде чем мальчик брался за эллинские науки, он вводил его в святую науку, заставляя ежедневно что-то заучивать и рассказывать. Мальчик занимался этим охотно, с большим усердием, но ему мало было простого, легкого чтения; уже с того времени искал он большего и делал выводы более глубокие. Отцу доставлял он немало хлопот своим вопросом: в чем цель богодухновенной книги? Видимости ради он бранил сына, советуя ему не умничать не по возрасту и удовлетворяться прямым смыслом Писания, но в душе ликовал, горячо благодаря Бога, Подателя всего доброго, за то, что Он удостоил его стать отцом такого сына. Рассказывают, что он часто подходил к спящему мальчику, открывал ему грудь и благоговейно целовал ее, как освященную пребыванием Духа Божия; счастье свое полагал он в сыне. Таковы эти и сходные воспоминания о детстве Оригена.<...>