Михаил Пиотровский - Коранические сказания

«Скажи: „Разве вы не веруете в того, кто сотворил землю в два дня, и делаете Ему равных? Это — Господин миров.

И устроил Он на ней прочно стоящие сверху ее; и благословил ее и распределил на ней ее пропитание в четыре дня — равно для всех просящих.

Потом утвердился Он к небесам — а они были дымом — и сказал им и земле: „Приходите добровольно или невольно!“ И они сказали: „Мы приходим добровольно“.

И установил Он из них семь небес в два дня и внушил каждому небу его дело; разукрасили Мы ближайшее небо светильниками и для охраны. Таково установление великого, мудрого“» (41:9/8—12/11).

История творения является одним из важных элементов в восхвалении могущества Аллаха в напоминающей псалмы суре-гимне «ар-Рахман» (55:1-25):

Кораническая космогония, как видим, вливается в одну из главных тем коранической проповеди. Рассказы о творении должны убедить в великой силе Аллаха, в его праве управлять людьми, для которых он создал всю среду их обитания и все, что они имеют. Вместе с тем упоминания о творении служат и как бы подтверждением возможности грядущего суда, когда все люди воскреснут и предстанут перед Аллахом, своим творцом и судьей. Последнее особо характерно для мекканских сур.

Утверждение, что мертвые могут воскреснуть для суда, вызывало у соотечественников Мухаммада резкое неприятие. Оно противоречило традиционной психологии, укоренившимся представлениям о смерти. Описания сотворения мира в Коране полемически направлены против этих возражений. Аллах сотворил мир, он в силах осуществить и новое творение — воскресить всех людей и судить их. Говоря о гибели древних народов, Коран снова упоминает о творении. Творец имеет и силу и право уничтожить то, что он создал.

Коран особо подчеркивает, что мир творился легко: «И сотворили Мы небеса, и землю, и то, что между ними, в шесть дней, и не коснулась Нас усталость» (50:38/37). Мотив легкости творения связан со всем ходом развития коранической проповеди. Обычно его считают нарочито антииудейским, противостоящим библейскому образу Бога, который устал от творения и отдыхал в субботу [14]. С этим связано и отрицание иудейского принципа обязательности нерабочего дня. Мусульманская пятница — день совместных молитв. Труд в пятницу не запретен.

Особо выделяется в Коране трон Бога. Этот символ величия и покоя Аллаха приобретает в истории творения какое-то специальное значение, как бы связывает процесс создания мира с последующим божеским управлением им. Одно из самых любимых мусульманами описаний могущества Аллаха — «аят трона» (аят аль-курси):

«Аллах — нет божества, кроме Него, живого, сущего; не овладевает Им ни дремота, ни сон; Ему принадлежит то, что на небесах и на земле. Кто заступится перед Ним, иначе как с Его позволения? Он знает то, что было до них, и то, что будет после них, а они не постигают ничего из Его знания, кроме того, что Он пожелает. Трон Его объемлет небеса и землю, и не тяготит Его охрана их,— поистине, Он — высокий, великий» (2:255/256).

Этот гимн родился в Медине. В Медине акценты сюжета творения меняются. Ослабевает полемическая заостренность. Он становится одним из примерно равнозначных и стандартных напоминаний о могуществе Аллаха. Ссылками на то, что так сотворил Аллах, Коран обосновывает в Медине различные мусульманские принципы и даже нововведения. К примеру, ислам отменил древний аравийский обычай время от времени вставлять в лунный календарь после месяца паломничества зу-ль-хиджжа дополнительный месяц, чтобы уравнять счет по лунному и солнечному календарям. Такое «исправление» нарушало последовательность трех священных месяцев: зу-ль-ка‘да, зу-ль-хиджжа, мухаррам [15]. Отмена «вставки» выражена так: «Вставка — только увеличение неверия; заблуждаются в этом те, которые не веруют; они разрешают это в один год и запрещают в другой, чтобы согласовать с тем счетом, который запретил Аллах. И они разрешают то, что запретил Аллах» (9:37). А прямо перед этим стоит обоснование мусульманского принципа: «Поистине, число месяцев у Аллаха — двенадцать месяцев в писании Аллаха в тот день, как Он сотворил небеса и землю. Из них — четыре запретных, это — стойкая религия» (9:36).

Идея творения не была чужда мекканцам. Более того, в доисламских верованиях Хиджаза Аллах был известен как бог неба и бог-творец. Это следует, в частности, из коранических ссылок на мекканские представления об Аллахе [16]. Подробность упоминаний о творении в Коране указывает, однако, на то, что Мухаммад оперировал образами известными, но не общепринятыми. Известность и несомненность акта первоначального творения позволяла использовать его для доказательства и внедрения в умы действительно новой идеи о воскрешении и суде. Впрочем, эта последняя идея мекканцам была знакома, но не как своя, а как чужая и чуждая (у христиан).

Коран основывался, конечно же, на христианских и иудейских представлениях о сотворении мира. Это хорошо осознавали ранние мусульманские комментаторы, используя тексты этих религий для комментирования своего Священного писания. Известные в Мекке свои и чужие представления о том, как творился мир, восходят к послебиблейским преданиям (хотя их изначальные истоки — в древневосточной мифологии). Через христианских и языческих гностиков пришло представление о творении земли и неба из единой «праматери», о происхождении всего живого из воды [17].

Библейский рассказ лежит в основе коранических представлений. Однако он претерпел значительные изменения как в послебиблейских сказаниях, так и в Коране. К примеру, подчеркнутое выделение гор среди того, что создал Аллах, имеет четкие библейские параллели (например, в псалмах). Однако только в Коране оно несет и значительную стилистическую нагрузку, ритмизуя повествование. Трон Бога приобретает новую роль именно в истории творения, увязывая его с общей идеей правления Бога над миром.