Франсуа Мориак - Жизнь Иисуса

Ночью Он покинул город и укрылся за Иорданом, где Его ждали Двенадцать, в местности, называемой Переей, к северу от Мертвого моря.

Немногие недели отделяют Его от мученической смерти. Отсюда лишь несколько стадий до Иерусалима, где принимаются последние меры против Него и враг уже наготове. Победитель, прячущийся за видимым поражением, устал. Он все так же вызывает смущение и гнев фарисеев, изгоняя бесов в субботу (и еще эта женщина, согбенная восемнадцать лет!). Город, вокруг которого Он блуждает, вызывает в Нем чувства, ничем не похожие на те проклятия, под которыми уже распадаются камни Капернаума и основания Вифсаиды и Хоразина. В Иерусалиме, городе Его царства, в том самом месте, где земля будет пить Его кровь после того, как отопьют ее друзья в ночь любви и тревоги, Он силился проникнуть в самый твердый из всех камней Сиона, ледяное сердце Своего народа: «Иерусалим! Иерусалим!»

Если Он в эти два-три года и предавал анафеме иудеев, то все проклятия перекрыл душераздирающий стон, который, пройдя через века, не перестанет до скончания времен преследовать древний Израиль: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! Сколько раз хотел Я собрать чад твоих, как птица птенцов своих под крылья, и вы не захотели!»

Так, стеная, кружит Христос в ожидании Своего часа вокруг Своего гроба. И в то же время Он укрепляет устрашенные Им сердца. Многие, кому Он простил грехи, следовали за Ним — но наверняка Он смутил их словами о малом числе избранных: «Много званных, но мало избранных». Что ж, из трусости мы охотно принимаем разные утешительные толкования этих слов… А бедные люди, поверившие, что будут спасены, стали вдруг спрашивать друг у друга: действительно ли они одеты в брачные одежды и не будут ли изгнаны во тьму внешнюю? Избавленные от одного беса трепетали в ожидании «семи злейших», которыми грозил Учитель.

Сейчас Живая Любовь ободрит их, потому что недолго осталось Иисусу быть с ними. Он хочет, чтобы Его верные были исполнены и страха и безграничного доверия к Нему, чтобы они всем сердцем положились на Него и в то же время трепетали: «Я стремлюсь и трепещу». Вот чего ждет от нас Сын Человеческий: не доверять собственным силам, а, закрыв глаза, броситься в объятия безбрежного милосердия.

И что же? Так ли уж Он их устрашил? Пусть знают они то, что Он уже дал им смутно почувствовать: Он не только любит грешника, но и предпочитает его. Ради него, погибшего, Слово стало плотью. Все Его разговоры в последние недели жизни выдают то предпочтение, которое оказывается простым сердцам, способным на крайности. Иисус, столь суровый к книжникам и фарисеям, чувствует Себя легко среди малых сих. Не из смирения или жертвенности остается Он с ними. Он предпочитает их другим, или, вернее, Он ненавидит мир и отдает Себя тем, кто не от мира сего. Ирод, прозванный Иисусом «лисицей», — единственное существо, о котором Он говорит с презрением. Он мог бы играючи разбить ученых мужей на их собственной территории, но Он ничуть не заботится о том, чтобы заставить замолчать глупых спорщиков! Истинная радость для Него в том, чтобы открывать Себя этим беднягам, изнемогающим под бременем привычных грехов, и разверзать у них под ногами бездны прощения и милосердия.

Иисус сравнивает Себя с пастухом, который оставляет девяносто девять овец, бежит за одной заблудившейся и приносит ее на руках. Слушая Его, каждый, должно быть, думал: «Он говорит это обо мне…», ибо кто из них не отягощал всей своей тяжестью эти священные плечи? Он подбирал их, грязных с головы до ног, и прижимал к груди. «На небесах больше радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках».

Да, это так, пусть они знают, что любовь несправедлива: то, что мир называет справедливостью, превышается, затопляется горячей любовью Бога, которую не отталкивает никакая наша самая низменная страсть. Однажды Он стал рассказывать им притчу о блудном сыне… Притчу ли? Нет, подлинную историю — историю всех возвращений к Богу после безумств, через которые многие проходят в молодости.

Сын потребовал у отца свою долю наследства и предался распутству. Но Он предавался своим страстям безрассудно, пренебрегая расчетливостью и хитростями, которые обеспечивают безнаказанность стольким преступникам. Безумства довели свинопаса до полной нищеты. Ему пришлось отбирать свою еду у свиней. И тогда он вспомнил об отчем доме… Как хорошо думать, что Иисус рядом с нами! Почувствовать себя богатым юношей, выросшим в роскоши удобного большого дома, полного кладовых и слуг! Он знал запах нашего кухонного сала, аромат мяса, поджаренного на огне из виноградных лоз, сердечную почтительность старых слуг, родившихся в поместье.

Сперва именно это влечет блудного сына, как и всех блудных детей. Но это еще не любовь. Однако его принимают с необычайной радостью, закалывают тучного теленка, дарят перстень и одежду… А старшему сыну, который был всегда верен, достаются лишь упреки за ревность. Несправедливость милосердия! Тот, кто рисковал, играл и проиграл, предает себя Отцу, потому что ничего более не имеет, и нередко оказывается выше исправных богомольцев, следующих всем правилам благочестия и тщательно следящих, чтобы и тень упрека не упала ни на одну ступеньку той лестницы совершенства, которую они строят день за днем. Старший сын и не подозревает о радости, которую Отец и Бог испытывает, когда Его жалкое, но вновь обретенное чадо вздыхает: «Отче! Я согрешил против неба и перед Тобою и уже недостоин называться сыном Твоим…» Господь особенно ценит самоуничижение человека, который, испробовав все пути и дойдя до крайней степени страдания, возвращается с сознанием своего ничтожества, в прямом смысле слова уничтоженный, и отдается на Его милость с тем же чувством, с каким по закону человеческого правосудия он отдался бы в руки палача.

Но все обретенные радости — духовного плана; изобилие отчего дома, его роскошь касаются лишь души. У Господа есть враг: деньги, которые Он называет по имени бога богатства Маммоной. Нужно сделать выбор: либо деньги, либо Он. Ему отвратительна сама мысль о том, что книжники собирают себе богатство, считая его знаком Божьего благоволения, наградой за праведность. Злой богач, одетый в виссон и порфиру, который не заботится даже о том, чтобы накормить крохами со своего стола нищего Лазаря, сидящего на земле у его ворот, попадет в геенну; человека, который всю жизнь пил допьяна, будет мучить вечная жажда. Какое Ему дело до дележа состояний! Богатые или бедные — друзья Его должны презирать Маммону.