Барт Эрман - Иисус до Евангелий. Как обрывочные воспоминания нескольких человек превратились в учение о Господе, покорившее мир

• Во времена Юстина, одного из ведущих учителей Рима, евангелия не имели названия ни в важнейшей церкви христианского мира, Римской, ни где-либо еще. Если бы они имели названия, Юстин или его предшественники обязательно упомянули бы их.

• Лет тридцать спустя Ириней и Фрагмент Муратори уже ассоциируют их с определенными именами.

На мой взгляд, в этот период времени, между Юстином и Иринеем, в Риме появился и получил распространение какой-то авторитетный и влиятельный вариант Четвероевангелия. Этот корпус содержал наши четыре евангелия и сопровождал их надписаниями: «От Матфея», «От Марка», «От Луки», «От Иоанна». Это объясняет, почему ранее евангелия были не известны под этими названиями, а после – стали так называться сплошь и рядом.

По причинам, которые я сейчас объясню, читателям новой версии заголовки были понятны. Ее стали переписывать, распространять, и вскоре имели чуть ли не все общины. Поскольку Рим был богословским и практическим центром христианского мира и поскольку в него приезжали (и из него уезжали) очень многие люди, включая христиан, новый извод быстро разлетелся по свету. Писцы, переписывавшие эти книги, давали им названия. И уже через пару десятков лет каждый человек, знакомый с нашими евангелиями, полагал, что они написаны Матфеем, Марком, Лукой и Иоанном.

С этими апостольскими именами евангелия стали ассоциироваться по всей христианской ойкумене. Заголовки были признаны всюду. Так евангелия именовались с тех пор и доныне.

И последний серьезный вопрос: почему выбрали именно эти четыре имени ? Здесь имена двух апостолов и двух спутников апостолов.

• Евангелие от Матфея . Матфеем звали в первом евангелии мытаря, который стал учеником Иисуса (Мф 9:9–13).

• Евангелие от Иоанна . Имеется в виду апостол Иоанн Зеведеев. Предполагалось, что именно он назван «любимым учеником» в этом евангелии (Ин 21:20, 24).

• Евангелие от Марка . Имеется в виду Марк, которого предание связывало с Петром (1 Петр 5:13).

• Евангелие от Луки . Лукой звали человека, который был спутником Павла (Кол 4:14).

Но почему эти четверо?

На то были веские причины. С Матфеем все понятно. Еще со дней Папия считалось, что апостол Матфей написал евангелие на иврите. И вот решили, что это текст, который мы знаем как Евангелие от Матфея. (Хотя описание не сходится: «наш» Матфей не перевод с иврита. Но последнего обстоятельства Церковь не знала.) Почему? Во-первых, казалось, что в этом тексте фигура Матфея занимает особое место: описано призвание мытаря Матфея (Мф 9:9–14). 36Во-вторых, данное евангелие мыслилось как самое «еврейское». А разве не так и должно выглядеть евангелие, написанное на иврите для евреев? И если считать, что автором был апостол, то Матфей – очевидная возможность.

С Иоанном посложнее, но очень интересно. Из всех апостолов в этом евангелии к Иисусу ближе не Петр, а загадочный ученик, «которого любил Иисус» (Ин 13:23; 20:2). Но кто этот ученик? Он не назван по имени. Между тем автор сообщает, что записал то, что знал об Иисусе (Ин 21:24–25)… Некоторые читатели еще и усмотрели (ошибочно) намек на него в 19:35, где упомянут «видевший», что из бока Иисуса при распятии истекли кровь и вода. Стали думать, что здесь автор в третьем лице говорит о самом себе. А значит, автором был человек, особенно близкий к Иисусу. Но кто это?

В других евангелиях ближайшими учениками Иисуса – узким кругом – являются трое: Петр, Иаков и Иоанн (например, Мк 5:37; 9:2–13). Однако Петр не подходит на роль «любимого ученика»: это два разных человека (Ин 20:1–10). Иаков Зеведеев рано – еще до написания евангелий – погиб мученической смертью (Деян 12:2). Остается Иоанн Зеведеев, который нигде в четвертом Евангелии не назван по имени. И хотя в другом тексте упомянуто о его неграмотности (Деян 4:13), его сочли «любимым учеником», автором Евангелия от Иоанна.

Авторство третьего Евангелия особых проблем не вызывает, но совсем по иным причинам. Оно принадлежит человеку, который написал Деяния Апостолов. (Прочтите первые стихи обеих книг, и вы увидите, почему это всегда было очевидно для большинства читателей.) Деяния посвящены не жизни, смерти и воскресению Иисуса, а распространению христианства в годы после вознесения Иисуса. Главный персонаж большей части книги – апостол Павел. Многие главы посвящены его миссионерской деятельности.

Рассказ в Деяниях обычно ведется от третьего лица. Исключение составляют четыре отрывка, где автор, повествуя о путешествиях Павла, начинает вдруг говорить «мы» (Деян 16:10–17; 20:5–15; 21:1–18; 27:1–28:16). Отсюда делали вывод, что автор Деяний (а значит, и третьего Евангелия) сопровождал Павла в странствиях. Кроме того, больше всего он озабочен проповедью христианства среди язычников. Значит, рассудили читатели, он и сам был язычником. А кто у нас языкохристианин из спутников Павла? Это Лука, «врач возлюбленный» (Кол 4:14). Получается, что Лука и написал третье Евангелие. 37

Остается Евангелие от Марка. Мы уже поняли, почему третье Евангелие не названо по имени одного из апостолов Иисуса. Но как насчет Марка? Здесь также была убедительная логика. С одной стороны, со времен Папия считалось, что рассказы Петра об Иисусе записал Марк, один из его спутников. С другой стороны, имелось Евангелие без имени автора. Отчего бы не увязать его с авторитетом Петра? Вспомним, что издание четырех евангелий, в котором они впервые получили заголовки, появилось – согласно моей гипотезе – в Риме. А предание считало, что Римскую церковь основали Петр и Павел. Версия Павла отражена в третьем Евангелии. Значит, второе Евангелие – это рассказ Петра. Получается стройная картина: евангелия, связанные с авторитетом Петра и Павла, написаны их близкими спутниками, Марком и Лукой. Таковы римские евангелия.

Но почему книгу не приписали непосредственно Петру? Почему ее не назвали Евангелием от Петра? На это могла быть веская причина. Текст под этим названием уже существовал и часто рассматривался как еретический. Он был известен таким авторам, как Юстин Мученик в Риме. 38Мы упоминали это евангелие в главе 1: Иисус фактически не страдает, а из гробницы выходит нечеловеческим гигантом. Поэтому «реальный» рассказ Петра предпочли приписать Марку: человеку, которого предание издавна связывало с записью слов и дел Иисуса.

То, что евангелия от Марка и Луки считались евангелиями от Петра и Павла, видно и из других текстов данного времени. Лет через двадцать после Иринея христианский писатель Тертуллиан подчеркивал:

…даже и о том [Евангелии], которое издал Марк, говорят с уверенностью, что оно принадлежит Петру, чьим переводчиком был Марк. Ведь и Евангелие от Луки обычно приписывают Павлу.