Барт Эрман - Как Иисус стал богом

Но он упоминает недвусмысленно о «плоти и костях» (Лк 24:39). И, в отличие от «духа», это тело способно питаться печеной рыбой. Кажется, что Лука намеренно подчеркивает, что воскресение Иисуса было именно б теле – в противовес тем, кто хотел доказать, что оно было б духе. Тем самым он, возможно, слегка исказил взгляды Павла, подчеркнув еще больше реальный, «плотский», характер воскресшего тела Иисуса – не как преображенного, но как сохраняющего непосредственную преемственность с тем телом, которое умерло.

Позже такого же рода акцент встречается у Иоанна в сцене с «Фомой неверующим». Согласно Ин 20:24–28, Фомы не было с другими учениками, когда им впервые явился Иисус. Он не поверил, что они видели воскресшего Господа и заявляет, слишком категорично, что не поверит до тех пор, пока собственными глазами не увидит Иисуса и не ощупает раны у него на руках и на ребрах. Конечно же, Иисус является ему и просит Фому сделать именно то, о чем он говорил. Фома тотчас становится верующим.

Здесь опять же Иисус является в том самом теле, которое было распято – с ранами и всем прочим. Таким образом, как Лука, так и Иоанн хотят подчеркнуть реальность воскресшего тела Иисуса и, как следствие, его полную преемственность с распятым телом, так что оно, очевидно, не представляет собой «преображенное» во что-то иное, как у Павла. Можно привести довод, что это не совсем обычное тело, поскольку даже в этих евангелиях воскресший Иисус способен проходить сквозь закрытые двери, так что некий род преображения, по-видимому, имел место.

Но надо помнить, что и во время земной жизни Иисуса его тело, по слухам, обладало сверхъестественными способностями – например, ходить по воде или «преображаться» в присутствии учеников. Так что акцент как у Луки, так и у Иоанна, скорее всего, делается на то, что это действительно было то же самое тело, восставшее из мертвых.

Эта точка зрения в конечном счете стала доминирующей в христианстве более позднего периода – во многом потому, что, как мы увидим в главе 8, некоторые христиане отрицали, что Иисус вообще имел тело. Акцент на физической природе тела Иисуса как раз и предназначался для того, чтобы навсегда устранить подобные взгляды. Иисус обладал реальным телом как во время своей земной жизни, так и после воскресения. Тезис Павла о том, что это было тело иного рода – состоящее из духа, а не «плоти и крови» – с течением времени отходит на второй план.

Трудно установить, что именно самые первые христиане, еще до Павла, думали о природе тела Иисуса после воскресения, – были ли их взгляды сходны с взглядами Павла, нашего самого раннего свидетеля, или же со взглядами Луки и Иоанна, писавших позже. Достоверно известно то, что самые ранние последователи Иисуса верили, что Иисус вернулся к жизни, в теле, и это тело обладало всеми присущими ему характеристиками: его можно было видеть, осязать, слышать голос Иисуса. Как в самом начале христианской традиции они пришли к этой мысли? Что заставило их поверить, что Иисус физически восстал из мертвых? Нечто заставило, и думаю, мы знаем, что именно.

Некоторые из его последователей имели видения Иисуса после того, как он был распят.

Совершенно бесспорно то, что некоторые из последователей Иисуса пришли к мысли, что он восстал из мертвых, и должно было случиться нечто, что привело их к этой мысли. Все наши ранние источники согласны в этом отношении, и я полагаю, что они дают нам исторически надежные данные в одном ключевом отношении: вера учеников в воскресение основывалась на их визионерском опыте.

Я должен подчеркнуть, что именно видения, и ничто другое, привели самых первых учеников к вере в воскресение. Часто утверждается, что к вере их привела совокупность нескольких факторов: обнаружение пустой гробницы и явления Иисуса. Но, на мой взгляд, пустая гробница не имеет к этому отношения. И не только потому, что, как я уже попытался доказать, сообщения о пустой гробнице весьма сомнительны, но и потому, что, как я попытаюсь продемонстрировать ниже, сама по себе пустая гробница не могла породить веру – и, что еще важнее, потому, что наши самые ранние свидетельства указывают на то, что пустая гробница никого не привела к вере.

Начну с наших самых ранних свидетельств. Древнейшая традиция, связанная с верой в воскресение, которой мы располагаем, – это возникший еще до Павла символ веры в 1 Кор 15:1–5, который мы рассмотрели в главе 4. Этот символ веры ничего не говорит о пустой гробнице и прямо указывает, что причиной, по которой ученики уверовали в воскресение, было явление им Иисуса. То же самое справедливо и относительно самого Павла: он поверил потому, что ему было видение, а вовсе не потому, что он видел пустую гробницу (Гал 1:15–16, 1 Кор 15:8).

Некоторые из евангельских рассказов, записанных позже, представляют ту же самую точку зрения. Первым идет Евангелие от Марка; оно отмечает как «факт», что гробница оказалась пустой, но, как ни удивительно, никто не пришел к вере в воскресение Иисуса по этой причине. Что еще удивительнее, у Луки сообщение о пустой гробнице было отвергнуто как «бред», и он ясно дает понять, что оно никого не заставило уверовать (Лк 24:11). Лишь когда сам Иисус является ученикам, они, наконец, приходят к вере (24:13–53).

То же мнение выдвигается и в Евангелии от Иоанна. Мария Магдалина обнаруживает пустую гробницу и приходит в замешательство, но не верит. Вместо этого она думает, что кто-то перенес тело Иисуса в другое место (Ин 20:1-13). И только когда Иисус является ей, она начинает верить (20:14–18).

Все эти истории показывают то, что и без них выглядело бы вполне логичным умозаключением: если кто-то был похоронен в гробнице, а потом его тела там не оказалось, сам по себе этот факт не мог навести кого бы то ни было на предположение, что Бог воскресил этого человека из мертвых. Предположим, вы помещаете тело в высеченную в скале гробницу. Затем тело исчезает. Какова при этом ваша первая мысль? Безусловно, не о «воскресении». Скорее, о «расхитителях гробниц». Или «кто-то перенес тело в другое место». Или «Ох, я, наверное, пришел не к той гробнице». Или что-нибудь еще в том же духе. Но вы не думаете при этом: «О, Господи! Теперь этот человек вознесен на небо и усажен по правую руку Бога!»

Я должен особо подчеркнуть этот пункт в противовес мнению, высказанному Дейлом Аллисоном в книге, которая во всех прочих отношениях представляет собой превосходную дискуссию по поводу воскресения Иисуса. 6Однако в этом вопросе (как, впрочем, и в некоторых других) я с ним не согласен. Аллисон хочет доказать, что если ученики Иисуса имели его видения после распятия – а в этом отношении Аллисон и я сходимся во мнениях – это не могло привести их к мысли, что Иисус был телесно воскрешен из мертвых, если только они не могли сами осмотреть пустую гробницу, чтобы в том убедиться. На поверхности эта точка зрения представляется вполне разумной, но проблема заключается в том, что она не учитывает, кем именно были ученики Иисуса и во что они верили до событий, которые привели к его смерти – со всем, что за нею последовало.