Барт Эрман - Как Иисус стал богом

Однако Ипполит и Тертуллиан отнюдь не были слабыми противниками. Напротив, они были яростными полемистами, направляя острие своей атаки не только на таких «очевидных» еретиков, как Маркион и гностики, но и на тех, кто внешне казался ортодоксальным, утверждая как человеческую, так и божественную сущность Христа, но, тем не менее, доводил логические выводы из своих позиций до такой точки, которая сама по себе порождала ересь. В результате этих разногласий Ипполит, один из лидеров Римской церкви, откололся вместе с группой единомышленников от более крупной общины и стал своего рода епископом сектантов. Истории он известен как первый антипапа. В этой роли он видел себя защитником ортодоксии и считал епископов, признаваемых большинством Римской церкви, еретиками.

Тертуллиан, со своей стороны, был наиболее известным писателем, принадлежавшим важной церковной общине в Карфагене, Северная Африка. Он прославился как христианский апологет (то есть защитник веры от интеллектуальных атак со стороны язычников), ересиолог, эссеист и разносторонний полемист. Тертуллиан стал одним из самых влиятельных богословов начала III века н. э., и никакие другие противоречия не заставили его довести свои собственные богословские взгляды до такой сложности и утонченности, как споры с модалистами. Именно в контексте последовавшего обмена нападками Тертуллиан стал первым христианским автором, который ввел в употребление термин Троица как способ понимания взаимоотношений между Отцом, Сыном и Святым Духом – которые были отличными друг от друга личностями, даже несмотря на то, что представляли собой Одно.

Ипполит мог бы многое сказать по поводу недостатков модалистской точки зрения, но по большей части все сводилось к очень простой мысли: Писание представляет Христа как личность, отдельную от Бога Отца, поэтому они не могут быть одним и тем же. Так, например, в Ин 1:18 сказано: «Бога никто не видел никогда: Единородный Бог, сущий в лоне Отца, Он открыл». Очевидно, Христос не мог существовать в своем собственном лоне. В Мф 11:27 Христос говорит: «Всё Мне предано Отцом Моим», и он, уж конечно, не мог «предать» все эти вещи самому себе. В одном месте Ипполит опирается на греческую грамматику. В Ин 10:30 Иисус говорит: «Я и Отец – одно». По замечанию Ипполита – античный эквивалент известной точки зрения, что «все зависит от того, как это трактовать» – в греческом оригинале глагол-связка «быть» стоит во множественном числе, а не в единственном. Иисус не говорит: «Я – Отец» или «Я и Отец – единое Я», но «Я и Отец еств [во множественном числе] одно».

Еще более язвительными представляются колкие замечания Тертуллиана, который в большей степени, чем любой другой полемист того времени, не выбирал выражений, когда речь шла о том, чтобы нападать на оппонентов со всем злобным остроумием, имевшимся в его распоряжении. Он высмеивает тех, кто утверждал, в сущности, что Бог Отец «Сам Себя сделал Себе Сыном». По его словам,

Ибо одно дело – иметь, другое – быть. Например, чтобы я был мужем, мне следует иметь жену, ведь не буду же я сам себе женой. Точно так же, чтобы я был отцом, я [должен] иметь сына, ведь не буду же я сам себе сыном.

А чтобы я был сыном, я [должен] иметь отца, ведь не буду же я сам себе отцом (Против Праксея, 1 0).

Ведь если я сам буду сыном, который в то же время якобы есть отец, то я уже не имею сына, но сам являюсь сыном. А не имея сына, поскольку я сам являюсь сыном, как я буду отцом? Я ведь должен иметь сына, чтобы быть отцом. Следовательно, я не являюсь сыном, поскольку не имею отца, который делает сына [сыном] ( Против Праксея , 10).

Здесь перед нами своего рода ересиологическая версия «Кому быть первым?» Эбботта и Костелло. Подобно Ипполиту, Тертуллиан также мог апеллировать к Писанию:

Вот, например, я приведу то, что сказал Отец Сыну: Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя (Пс 2:7). Если ты хочешь, чтобы я поверил, что Он одновременно есть и Отец, и Сын, то покажи такое высказывание где-либо в другом месте: Господь сказал Себе: Я Сын Мой. Я ныне родил Себя (Против Праксея, 11).

Несмотря на яростные нападки, которым Ипполит и Тертуллиан подвергали позицию модалистов, они хотели удержаться за богословское утверждение, благодаря которому эта позиция и возникла в первую очередь. Подобно своим оппонентам-модалистам, они соглашались с тем, что Христос был Богом, и Бог Отец тоже был Богом, однако существовал лишь один Бог. Чтобы сохранить этот взгляд, отвергая при этом решение, предложенное модалистами, Ипполит и Тертуллиан развили идею божественного домостроительства, или икономии. Слово икономия в данном контексте указывает не на монетарную систему, а на способ организации взаимоотношений. В божественном домостроительстве есть три личности – Отец, Сын и Святой Дух. Эти трое существуют отдельно друг от друга, но полностью едины в том, что касается воли и намерений. Как мы увидим в следующей главе, в итоге эти утверждения трудно – чтобы не сказать, невозможно – совместить в сознании, однако они провозглашаются таким образом, который может быть назван по меньшей мере парадоксальным. Трое представляют собой одно. Как выражает свою точку зрения на божественную икономию Ипполит:

В самом деле, Отец – Един, но лиц – два, потому что еще – и Сын, а также третье – Дух Святой. Отец заповедует, Слово совершает, Сын же, чрез Которого веруют в Отца, открывается… Повелевающий – Отец, повинующийся – Сын, сообщающий знание – Святой Дух. Иначе мы не можем и мыслить единого Бога, если не будем по истине веровать в Отца и Сына и Святого Духа (Против Ноэто, 14).

Ипполит называл этого триединого Бога триадой. Тертуллиан, как я уже отмечал, именовал его Троицей. С его точки зрения, у Единого Бога есть Сын, «Его Слово, Которое произошло от Него, и через Которое все начало быть». Этот Сын – «Бог и человек, Сын Божий и Сын Человеческий» (Против Праксея , 2). Очевидно, что к этому времени «Сын Человеческий» – уже не апокалиптический термин, а обозначение человеческой сущности Христа, тогда как «Сын Божий» – обозначение его божественной сущности.

Для Тертуллиана, взаимоотношения Отца и Сына развиваются в рамках божественного домостроительства, в котором Дух также играет заметную роль. Это таинство домостроительства «располагает Единицу в Троицу, производя Трех – Отца, Сына и Святого Духа. И Трех не по положению, но по степени, не по сущности, но по форме, не по могуществу, но по виду. В самом деле, Они имеют единую сущность, единое положение и единое могущество, ибо Один Бог» (Против Праксея , 2).