Барт Эрман - Как Иисус стал богом

По моему опыту, многие христиане, произнося эти слова, понятия не имеют, как они здесь оказались. Зачем, например, Символ веры подчеркивает, что Бог – «единый»? В наше время люди либо верят в Бога, либо не верят. Но кто из нас верит в двух богов? Почему сказано, что он только один? Причина связана с историей, лежащей за данным Символом веры. Первоначально его формулировка была направлена специально против тех христиан, которые утверждали, что есть два Бога (еретик Маркион), или 12, или 36 богов (некоторые гностики). И почему говорится, что Бог сотворил небо и землю? Потому, что многие еретики утверждали, что этот мир создан не истинным Богом, и Символ веры предназначался для того, чтобы отсеять подобного рода людей от церкви.

В Символе веры довольно много места уделено Христу:

Опять же, почему говорится, что он «единый»? Сколько еще их может быть? Да потому, что некоторые христиане-гностики утверждали, что в Христе присутствовали несколько существ или, по крайней мере, двое – божество и человек, которые объединились лишь на время. Далее в символе веры следует целый ряд утверждений о Христе:

Каждое из этих утверждений было включено в Символ веры с целью устранить еретиков, придерживавшихся иных верований – например, что Христос был низшим по отношению к Богу Отцу божеством, или что он в действительности не был человеком и потому его страдания не имели значения для спасения, или что его царству когда-нибудь придет конец. Все эти верования разделялись теми или иными христианскими группами в первые века существования Церкви.

Однако эти взгляды играют куда менее важную роль для либерально настроенных христиан наших дней – по крайней мере тех, с которыми я знаком лично. В ряде случаев, читая лекции в либеральных и открытых новым веяниям церквах по всей стране, я говорил, что единственная часть Символа веры, которую я могу повторить с чистой совестью – это слова «распятого при Понтии Пилате, страдавшего и погребенного». То обстоятельство, что всю остальную часть Символа веры я произнести не в состоянии, удерживает меня от того, чтобы присоединиться к этим конгрегациям. Однако прихожане – и даже клирики – этих церквей уверяли меня, что это не должно служить препятствием. Ведь большинство из них также в это не верит – по крайней мере, буквально!

Такое никогда не могло бы случиться в IV веке христианской эры, когда исповедания веры были выработаны впервые. Ибо для церковных лидеров, их сформулировавших, имел значение не только буквальный смысл основополагающих утверждений (Бог существует; Христос – его Сын; он – бог, но стал человеком; он умер ради спасения других и воскрес из мертвых, и т. д.), но и более глубокие нюансы – каждое слово имело значение, и потому должно было восприниматься по возможности буквально, а любые противоречащие утверждения должны были отвергаться как еретические и опасные. Еретики, имевшие слегка отличные взгляды, обрекались на вечное проклятие. Все это было делом нешуточным для богословской среды IV века христианской эры. В том, что касается христологии, как мы увидим далее в этой главе, было решено, что Христос представлял собой отдельную от Бога Отца личность, что он всегда существовал рядом с Богом, всегда был равным Богу и стал человеком не отчасти, но полностью, не утратив при этом статуса и власти Бога. Эта точка зрения кажется внутренне непоследовательной и противоречивой – как Христос может быть Богом, и Бог Отец – Богом, если существует только один Бог? И как Христос может быть совершенным Богом и совершенным человеком в одно и то же время? Разве он не должен быть отчасти человеком, а отчасти – Богом?

Вместо того чтобы рассматривать эти утверждения как взаимоисключающие, вероятно, было бы полезнее видеть в них парадоксы, порожденные дебатами по поводу сущности Христа. И поскольку этим парадоксам суждено было сыграть столь видную роль именно в ортодоксальном христианстве, я предложил для них новый термин и называю их орто-парадоксами. Чтобы суммировать нашу предыдущую дискуссию, я изложу здесь эти парадоксы более детально, прежде чем приступить к рассмотрению идей ряда видных богословов ранней Церкви, которые способствовали их формированию – что, в свою очередь, привело к созыву первого крупнейшего церковного собора, призванного разрешить это вопросы, знаменитого Никейского собора 325 года н. э.

Парадоксы ортодоксального христианства возникли в жестких условиях на основе двух фактов. Во-первых, некоторые пассажи Писания как будто утверждают совершенно разные взгляды. Ортодоксальные мыслители понимали, что им необходимо было утвердить истинность всех этих пассажей, несмотря на то что порой они, как кажется, противоречат друг другу. Однако эти различные пассажи, утверждаемые как истина в одно и то же время, вели к парадоксальным выводам. Во-вторых, различные группы еретиков утверждали противоположные друг другу взгляды, и ортодоксальные мыслители понимали, что им необходимо было опровергнуть каждый из этих взглядов. Это означало, что ортодоксы были вынуждены подвергать нападкам и ту, и другую сторону за их ошибки. Но два противоположных друг другу взгляда не могут быть полностью ошибочными, и не может быть так, чтобы ни один из них не оказался верным, поэтому ортодоксам – подвергающим нападкам противоположные взгляды – приходилось признавать каждый из них, как отчасти верный, а отчасти ошибочный. В результате возник парадокс: каждая из противоборствующих сторон была права в том, что она утверждала, но ошибалась в том, что она отрицала. Все это немного трудно уяснить без конкретных примеров, поэтому я сейчас объясню, каким образом оба эти фактора привели в результате к орто-парадоксам – один из них касается природы Христа (то есть, был ли он богом или человеком, или и тем и другим), а другой – природы божества (то есть, каким образом Христос мог быть Богом, если только Бог Отец – Бог).