Клаус Штюбен - Ты свободен! Прямо сейчас. Как найти себя

В тишине Самость открывается сама собой, а после остается то, что не приходит и не уходит и не создано самовнушением в состоянии транса. Тишина – это путь к Самости.

Тишина – первопричина, или исток, из которого возникает все остальное. Я сам много лет пребывал в заблуждении, думая, что должен создавать тишину. В этом заблуждении я вел изматывающую внутреннюю борьбу против шума, производимого мною же в моей голове. Конечно, это было борьбой с ветряными мельницами, которую может развязать только заблудший дух, потому что в результате уровень шума в голове только повышался. Совершенно определенно, результат не имел ничего общего с тишиной. Тишина не может быть создана, ведь тогда она была бы результатом чьей-то деятельности, чьего-то «шума». Это намного проще. Тишина уже существует – каждое мгновенье, – но часто мы не слышим ее, ведь она тиха, а наш разум скорее обращает внимание на шум и какие-то действия. Тишина находится позади или под шумом. Она дает шуму пространство, без которого никакой шум вообще бы не воспринимался. Следующий эксперимент дает замечательную возможность непосредственно пережить эту тишину, чтобы увериться в том, что здесь написано.

Начни этот эксперимент, направив внимание на тишину, уже присутствующую здесь, а не на звуки и шумы. Воспринимай тишину, из которой появляются звуки и в которой эти звуки снова исчезают.

Затем выбери любой звук и очень внимательно прислушайся к нему. Это упражнение значительно упростится, если ты начнешь с одного совершенно ясного звука, который долго затихает, например, звук колокола или клавиши пианино. Внимательно вслушайся в этот звук и проследуй за ним, насколько можешь, в тишину. Что ты там обнаружил? Что ты там переживаешь? Как велика эта тишина? Из чего ты сделан?

В момент тишины нет мыслей, и разуму больше нечего делать, или он не знает, что предпринять. Это момент, когда пространство особенным образом расширяется. Если ты будешь очень внимателен, то там, где исчезает звук (или мысль), ты сможешь обнаружить что-то вроде отпечатка, в котором кристаллизуется и перерабатывается эго в виде мысли. И именно распознав эту тенденцию разума, ты сможешь остаться начеку и использовать это как сигнал, чтобы снова обратиться к тишине.

Эту тишину ты можешь всегда и везде переживать непосредственно, независимо от внешних условий и обстоятельств. Несомненно, что внешняя тишина может оказаться очень полезной, чтобы непосредственно испытать тишину внутреннюю. Многие монастыри пользуются этим, создавая нужную атмосферу. Но внешняя тишина не имеет смысла, если монотонное пение мыслей в голове заглушает любую тишину. Поэтому Пунджаджи водил своих учеников на оживленные рынки родного города, чтобы показать им, что тишина не требует внешних условий и ее можно непосредственно испытать даже в суете рыночной суматохи. Если ты сам себя воспринимаешь неразделимым с этой тишиной, если ты, находясь в радостном покое, познаешь, что ты сам и есть эта тишина, тогда ты сможешь испытать ее в любой точке мира. Если же ты хочешь достичь тишины и считаешь себя отделенным от нее, то ты можешь объездить весь мир, посещая самые тихие места, но все равно будешь слышать только шум разума, говорящего тебе каждое мгновенье, кем ты являешься.

Тишина – это не проблема внешних условий

В моей практике я постоянно встречаю людей, которые очень чутко реагируют на шумы, и для них нет чего-либо более желанного, чем тишина. Чаще всего такие люди отгораживаются от всех внешних звуков, наделяют их каким-то особенным значением и на свой собственный лад ведут с ними борьбу. В таких случаях дело не в шуме и звуках. Проблема – в их реакции на этот шум. Они занимаются выявлением значения воспринимаемого шума, а это как раз активизирует работу разума и поддерживает их самоидентификацию с «человеком, страдающим от шума». В непосредственном переживании шума, когда он не наделяется никаким значением, заключен шанс не только прекращения зависимости от присутствия или отсутствия звуков, но и возможность непосредственного переживания собственной природы, Самости. Таким образом, шум и звуки прокладывают дорогу к Самости и позволяют непосредственно ее испытать.

Описанный ниже эксперимент может предоставить такую возможность.

Закрыв глаза, ответь сам себе на следующие вопросы, исходя из переживания настоящего момента, а не черпая в воспоминаниях, услышанных мнениях и идеях.

Вероятно, в этот момент ты будешь воспринимать огромное количество шумов, как далеких, так и близких. Слышишь ли ты шум в той точке, где ты сейчас находишься? Что ты слышишь в центре точки, где ты находишься?

Если ты сейчас в самом центре и воспринимаешь из него, что именно ты испытываешь? Есть ли какой-то участок, где прекращаешься ты и начинается внешний мир? Или нет ничего, что отделяет тебя от внешнего мира? Кем или чем ты на самом деле являешься?

Ты существуешь в мире или ты пустота, в которой существует мир?

Адаптированный материал из «The Headless Way» Дугласа Е. Хардинга [38] Harding Douglas. The Headless Way. www.headless.org.

«Просто будьте тихими», – таков был наказ Пунджаджи и Рамана Махарши своим ученикам. В этой тишине раскрывается Самость, а с ней раскрывается сама собой твоя истинная природа. Неважно, отмечен ли настоящий момент тишиной или шумом, ведь в любой миг ты можешь обратиться к тому, что существует здесь и сейчас, и испытать это безусловно и непосредственно. В непосредственном переживании ты узнаешь безграничную тишину, не связанную условиями и не имеющую причин. А затем, без необходимости обязательно верить в это или искать этому подтверждение, а просто потому, что ты можешь это испытать в своем сердце и каждой своей клеткой, ты совершенно непосредственно переживешь: «Тишина – это ты».

Вера в то, что «Я» управляю своей жизнью, проявляется в хроническом защитном действии: в попытках оградить или укрепить части переживания.

Без этой веры остается только открытость тому, что приходит (и уходит), когда познается, что жизни не требуется управляющий, а ситуация не требует хозяина.

Диттмар Крузе

Преданность – это слово, которое не встречается в нашем лексиконе, а относится скорее к религиозной сфере. В этом смысле я всегда с подозрением относился к преданности, потому что она имела для меня значение, располагающееся где-то между задачей контроля и снятием ответственности. А это определенно не то, чего я хотел. Но это также и не является тем, что на самом деле есть преданность.