Адольф Шаевич - Еврейский вопрос: Беседы с главным раввином России

В древние времена раввин не получал за свою деятельность денег и был вынужден зарабатывать на жизнь трудом, никак не связанным со своим призванием. Считалось, что священные книги нельзя и не правильно преподавать и изучать за деньги. Многие религиозные авторитеты в разное время высказывались против того, чтобы деятельность раввинов была профессиональной. Они настаивали на необходимости разделять земное и духовное. Однако в XIV в. в Испании были зафиксированы случаи получения раввинами жалования. С другой стороны, в те же времена некоторые духовные лидеры отказывались возглавлять общину, объясняя это нуждой и необходимостью добывать средства на пропитание. Тогда возникла идея денежного вознаграждения «за бездействие» – схар баттала . Это жалование освобождало раввина от необходимости подрабатывать и позволяло сосредоточиться на исполнении своих обязанностей.

Три еврея из разных городов встретились в поезде. Каждый начинает хвалить своего раввина:

– Однажды, – говорит один, – гостил в нашем городе Тосканини. Все ждали начала концерта, но оркестр молчал. И вот наш ребе вошел в зал, Тосканини поклонился ему, поднял палочку и начал концерт.

– Когда короновали английского короля, – завел рассказ второй, – наш ребе был в Лондоне. Все были в сборе, епископ держал корону, но не начинал коронацию. Когда его спросили, из-за чего задержка, он ответил, что ждет нашего ребе и без него не может возложить корону.

– Это все ерунда, – говорит третий. – Недавно наш ребе был в Риме. Когда он вместе с папой вышел на площадь Святого Петра, мимо проезжал итальянский король.

Король поклонился ребе и спросил у адъютанта: «А кто этот такой стоит возле ребе из Бердичева?»

В дореволюционной России должность раввина утверждалась властями. Вмешательство государственных структур в такие деликатные сферы религиозной жизни евреев привело к тому, что в общине обычно действовали два раввина: один официально назначенный, другой – «неформальный», избранный прихожанами. Несмотря на то что неформальный раввин пользовался уважением, авторитетом и любовью общины, он находился в подчинении у своего коллеги.

Обычно община приглашает к себе того или иного раввина, оформляет с ним отношения и, за выполнение им своих обязанностей, платит ему зарплату. Раньше было нормой, когда раввин был «многостаночником». В сефардских общинах раввин был и шойхетом, и чтецом Торы, и моэлем.

Сегодня в европейских общинах может быть до десяти раввинов, каждый из которых занимается своим направлением, кто-то только кашрутом, кто-то только обрезанием, кто-то только преподает. Причем шойхет – человек, который занимается резкой птицы и скота, – не обязательно должен быть раввином, но и раввин может заниматься этим делом. Или, например, нет такой специализации – раввин по похоронам, любой раввин может провести похоронный обряд. Но появились раввины, которые работают прямо на кладбище, состоят в хевра кадиша — обществе традиционных ритуальных услуг – и занимаются только этим. Раньше практически в каждой общине существовала хевра кадиша, занимавшаяся похоронами. Богатых людей было немного, похороны не стоили так дорого, как сейчас, но в любом случае ритуал требовал соблюдения традиций. Необходимо произвести омовение. Поскольку в иудаизме категорически запрещено сжигать тело, надо найти место на кладбище и деньги на похороны. Раввины из хевра кадиша и занимались подобными вещами: собирали деньги, следили за порядком проведения церемонии на кладбище.

Сейчас отношения со всеми раввинами, находящимися в общине, построены на договорной основе. Обычно договор заключается на год и может продлеваться до бесконечности. Отношения производственные – есть зарплата, оплачиваемый отпуск, премии. В советские времена в синагоге невозможно было самостоятельно назначать зарплаты. Оклады раввинов были бы довольно хорошими, если бы не установившаяся система: один месяц в квартал не оплачивался, и эти деньги уходили на налоги. Поэтому в среднем получалось не так много, но все равно, будучи раввином, я получал больше, чем инженер или главный механик. Потом, когда вопрос о поборе стали поднимать во всех конфессиях, – об этом заговорили и христиане, и мусульмане. Совет по делам религий установил представительские, которые налогом не облагались. Тогда в среднем зарплата раввина стала порядка трехсот рублей в месяц, они не облагались налогом, и это было совсем неплохо.

В Израиле раввин – должностное лицо и государственный человек. На вершине «должностной лестницы» располагаются два раввина – ашкеназский и сефардский, за ними следуют даянимы Верховного суда, следом судьи на местах, далее узкоспециализированные раввины, каждый из которых занимается кто кашрутом, кто обрезанием и, наконец, замыкают иерархическую пирамиду раввины синагог.

Нельзя сказать, что в семьях раввинов сильно развита преемственность. Не так часто в наше время дети идут по стопам отца. Раньше, когда существовал Храм и колено Леви, все члены этого колена традиционно принимали участие в храмовой службе. Дети из этого рода всегда становились священнослужителями. Но после того, как Храма не стало, традиция перестала существовать.

Сегодня встречаются семьи потомственных раввинов. Дети вырастают в особенной атмосфере, и получается естественно и органично, когда они продолжают дело отцов. Но это все-таки не повсеместные случаи. И никаких поблажек сыну раввина, избравшему себе отцовское поприще, не делается. Просто потому, что его папа раввин, а мальчик захотел пойти по его стопам, диплом не выдадут. Он должен сам прилагать усилия и стараться. Конечно, можно работать раввином и без диплома, а учитывая историю нашей страны, в огромном количестве провинциальных общин были рады любому грамотному человеку, который знал Тору и тонкости церемоний и обрядов. В идеале, конечно, хорошо, когда в общине служит дипломированный раввин, но в жизни по-всякому бывает. И сегодня много молодых ребят из религиозных семей, которые выучились, приобрели хорошее религиозное воспитание, официально раввинами не стали и диплом не защитили, но, как могут, работают и приносят общине пользу.

После Второй мировой войны, в конце сороковых годов, при московской синагоге открылась религиозная школа. В ней можно было получить всестороннее образование, однако по ее окончании молодым раввинам не выдавали дипломов. В основном здесь учились ребята с Кавказа и из Средней Азии, где в cоветские времена традиция соблюдалась строже, чем в других местах. С большим вниманием они относились к изучению ремесла шойхета, поскольку соблюдению кашрута традиционно уделяли большое внимание.