Стивен Бэчелор - Что такое буддизм? Как жить по принципам Будды

Но все это еще предстоит в будущем. Сейчас же Готаме нужно было пересечь Ганг и вернуться в Весали до начала сезона дождей, прежде чем продолжить свой обратный путь на родину.

Когда мы с г-ном Ханом останавливаемся перед дешевым бунгало в Вайшали (современное санскритизированное название Весали), солнце, яркая розовая сфера, отражающаяся в воде большого прямоугольного бассейна возле дороги, садится за горизонтом. Взволнованный чокидар – смотритель – выбегает, спотыкаясь, из здания. Он рад новым клиентам и спешит подготовить комнату, повторяя: «Раджив Ганди спит здесь, сахиб», как если бы эта мантра могла рассеять опасения, которые я испытывал по поводу темного, сырого помещения, в котором нет ни электричества, ни проточной воды. Я выхожу наружу. Паломнический бизнес в лице лоточников и нищих еще не захватил Весали. Здесь удивительно тихо. Одинокий монах из японской пагоды Мира на другой стороне водоема – единственного храма в районе – бьет в ручной барабан, прохаживаясь по корпусу. Он поет: «Нам-мьё-хоренге-кьё!» Его пение похоже на плач.

Ничего не осталось от великого окруженного тремя стенами города времен Готамы. Современный Вайшали состоит из нескольких деревень и полей. Были раскопаны фундаменты того, что, как думают, было парламентом ваджжиян, а также примитивной ступы, в которой была найдена шкатулка с останками, которые я видел в Музее Патны. Поблизости располагается еще один превосходный парк с ухоженными газонами и клумбами, принадлежащий Археологическому надзору Индии. За железной оградой находится небольшой прямоугольный водяной водоем и многочисленные кирпичные стволы ступ разных размеров. В центре этих руин возвышается нетронутая стела Ашоки, на вершине которой притаился великолепный каменный лев. Когда я стою у ее основания, я могу разобрать только имя «Н. У. Финч», вырезанное на ее поверхности в нескольких метрах выше моей головы. Когда британцы впервые попали сюда, и водоем и все ступы скрывались под землей, высилась лишь верхушка стелы, на которой скучающие чиновники или солдаты Ост-Индской компании могли нацарапать свои имена.

Готаме потребовалось бы три дня, чтобы пройти от северного берега Ганга в Весали. Слух о его приближении к городу шел впереди него самого. Узнав, что он достиг деревни Коти, наложница Амбапали отправилась туда на своей роскошной колеснице, чтобы встретить его. Эта знатная дама, которая когда-то была возлюбленной царя Бимбисары, родившей ему сына, пригласила Готаму остановиться в ее манговой роще в Весали и принять свою трапезу там. Когда она уже отъезжала, группа молодых знатных людей въехала в Коти на своих колесницах. Они, казалось, вступили в утонченную, возможно с эротическим подтекстом, игру с Амбапали. Все юноши были одеты, накрашены и украшены в определенной цветовой гамме: уборы одних были полностью зелеными, других – желтыми, третьих – красными, четвертых – белыми. «Посмотрите на них, – сказал Готама своим монахам, – боги пришли». Они также просили Готаму отобедать с ними, когда он доберется до города на следующий день. «Но я обещал наложнице Амбапали прийти к ней на трапезу», – ответил он. В унисон заголосили молодые люди, вздымая руки: «Обошла нас эта садовница! Обманула нас эта женщина манго!» Затем они, состязаясь в скорости, отправились назад в город.

Это было общество, приходящее в упадок и пребывающее в легкомыслии, в то время как войска его могущественного врага собирались за рекой, готовясь к войне. Разукрашенные щеголи были пародией на «ваджжиян, которые стали такими могущественными и сильными», что правитель Аджатасатту и его премьер-министр поклялись их атаковать и разрушить. Приглашение Амбапали предположительно могло означать, что Готама потерял благосклонность своих меценатов в Весали, возможно, в результате обвинений Сунаккхатты перед собранием ваджжиян. Вместо того, чтобы отправиться в свою обычную резиденцию в городе – в Зал с Остроконечной крышей в лесу, – он принял приглашение остаться в манговой роще известной куртизанки. И когда начался сезон дождей, Готама решил провести время в одиночестве в деревне под названием Белува, вне городских стен, сказав своим монахам: «Отправляйтесь в Весали, где у вас есть друзья или знакомые, или товарищи, и проведите сезон дождей там».

И когда он пребывал там в этот сезон дождей, Сиддхаттху Готаму «поразила тяжелая болезнь, с такими острыми болями, что, казалось, он скоро умрет». Он выздоровел, но был ужасно слаб. «Я изнурен, – сказал он Ананде. – Мое тело может двигаться, только будучи туго связано, как ветхая телега». Ананда умолял его произнести последнее назидание о монашеской общине. «Чего еще хочет от меня община? – парировал он. -

Я поведал вам свою Дхамму, не делая различия между “явным” и “тайным” учением. Я не из тех, кто скрывает что-то из своего учения. Если существует кто-то, кто думает: “Я возьму на себя руководство общиной”, то пусть он заявит это открыто. Но я не думаю об этом. Ананда, живите как острова [13] , будьте сами себе прибежищем, не ищите другого прибежища; Дхамма да будет вам, как остров, Дхамма да будет вашим островом, не ищите себе другого прибежища».

Когда сезон дождей закончился, Готама сказал Ананде созвать всех монахов в Весали в Зал с остроконечной крышей, где он хотел проститься с ними. Он призывал их «изучать, практиковать и развивать» открытый им восьмеричный путь, «чтобы из сострадания к миру этот образ жизни сохранялся и пребывал в течение долгого времени для счастья и блага многих». Он закончил, заявив, что умрет через три месяца.

Когда Готама покинул Весали, только его двоюродные братья Ананда и Ануруддха, Чунда, младший брат Сарипутты, и косальский монах по имени Упавана сопровождали его. Так как он был тяжело болен, весьма вероятно, что некоторые младшие монахи несли его на носилках. Они отправились на северо-запад по Северному пути к царству Сакья и прошли через деревни Бхан-да, Хаттхи, Амба, Джамбу и Бхоганагара, не идентифицированные ни с одним современным географическим объектом. Только когда они добрались до города Пава, мы смогли бы определить их местонахождение на современной карте: в Фазильнагаре, в ста тридцати километрах к северо-западу от Вайшали.