Бернард Льюис - Евреи ислама

Дискуссии как по зимме , так и по аману касаются положения немусульман — коренных или приезжих — на мусульманских территориях. Другое дело положение мусульманина, как постоянно проживающего, так и приехавшего на время, на немусульманской территории. В классических исламских источниках вопрос этот обсуждается очень мало, потому что он редко возникал. В первые века, когда были сформулированы основные принципы мусульманского права и теологии, ислам постоянно распространялся и его влияние расширялось. Если в ходе военных действий территория оказывалась ненадолго утраченной, власть над ней всегда можно было быстро восстановить. Не имелось никаких оснований сомневаться в том, что ислам станет распространяться до тех пор, пока в не особо отдаленном будущем священная война не достигнет конечной цели и весь мир не будет включен в «Дом ислама». Отступление, утрата территории и населения, переход их под правление неверных — в героическую эпоху такая мысль просто никому не приходила в голову.

К середине VIII века, когда стало ясно, что наступление ислама утратило свой неудержимый темп, было усвоено понятие границы, понятие отношений с более или менее постоянными государственными режимами на другой, немусульманской, стороне. Хотя время от времени наблюдалось возрождение джихада и новая волна завоеваний, ожидание окончательной победы было перенесено с исторического на эсхатологическое время.

Но худшее ожидало впереди. То, что началось как временная остановка, стало постоянной стоянкой, а в дальнейшем сменилось отступлением. После того как христианство восстановило свои позиции в Португалии, Испании и на Сицилии, а мусульманские территории в Сирии и Палестине были завоеваны христианскими армиями крестоносцев, мусульманское население стало подчиняться христианским правителям. Возникшая проблема широко обсуждалась юристами-мусульманами, в частности правоведами маликитского мазхаба , преобладающего в Северной Африке и среди мусульман Сицилии и Пиренейского полуострова. Высказывались разные мнения об обязанностях мусульман, оказавшихся под властью неверных. Некоторые воспринимали проблему снисходительно: если правительство неверных проявляет терпимость, то есть позволяет мусульманам исповедовать свою религию и подчиняться своим законам и таким образом жить правильной мусульманской жизнью, то можно там спокойно оставаться и быть законопослушными подданными такого правителя. Некоторые шли еще дальше и считали возможным для мусульман при необходимости оставаться даже при нетерпимом правителе, притворяясь, что они стали христианами, но тайно сохраняя ислам.

Противоположная, более жесткая точка зрения сформулирована в классическом тексте — фетве , или респонсе , написанном марокканским юристом Ахмадом аль-Ваншариси вскоре после окончательного завоевания Испании христианами. Фетва решает вопрос: могут ли мусульмане оставаться под христианским правлением или они должны уйти? Его ответ однозначен: должны уйти — и мужчины, и женщины, и дети. Если христианское правительство, от которого они уходят, проявляет терпимость, то это делает необходимость ухода еще более настоятельной, поскольку при толерантном христианском правлении опасность отступничества велика. Аль-Ваншариси драматизирует свое решение фразой: «Лучше мусульманская тирания, чем христианская справедливость» 21.

Эта формулировка была скорее риторической, чем реальной, поскольку по большей части с христианской стороны никакой справедливости не предлагалось: ни зимма для мусульман, проживавших в Европе, ни аман для мусульманских визитеров. Некоторое время христианские правители в Испании и Италии, вдохновленные примером или, возможно, опасаясь, что сохранившиеся на европейской земле мусульманские государства прибегнут к репрессиям в отношении своих христианских подданных, относились к «своим» мусульманам (а заодно и евреям) с определенной толерантностью. Но окончательное изгнание мавров стерло и пример, и стимул, и мусульмане, как и евреи, оказались перед выбором: если они хотят жить, то или изгнание, или отступничество.

Великие сражения христианского мира с исламом (Реконкиста и Крестовые походы) неизбежно вели к обострению как лоялистских, так и антагонистических настроений, а также к ухудшению положения и еврейских, и христианских меньшинств под мусульманским правлением. Тем не менее здесь, как и во многих других случаях, исламская практика в целом оказалась мягче, чем исламская заповедь; в христианском мире ситуация была обратной.

Ранняя история зиммы , или, в более широком смысле, ограничений для терпимых немусульманских подданных мусульманского государства, полна неопределенностей. Традиция мусульманской историографии приписывает первую формулировку этих правил халифу ‛Умару I (634–644) и сохраняет нечто, претендующее на аутентичный текст письма, адресованного ему христианами Сирии, с указанием условий их подчинения: ограничений, которые они готовы принять, и ответственности в виде наказаний в случае нарушения взятых обязательств. Согласно этому историческому сообщению, халиф, ознакомившись с письмом, принял такие условия с двумя дополнительными положениями.

Хотя так называемый «Договор ‛Умара» часто цитируют разные авторы — и мусульмане, и зимми — в качестве правовой основы взаимоотношений двух сторон, документ вряд ли может быть подлинным. Как отметил А. С. Триттон, сомнительно, что побежденные могут предлагать условия капитуляции победителям, равно как и маловероятно, что сирийские христиане VII века, не знавшие арабского языка и обязавшиеся не изучать Коран, столь точно повторяют его формулировки и положения. Некоторые из этих положений отчетливо отражают события более позднего времени, и весьма вероятно, что тут, как и во многих других аспектах ранней мусульманской административной истории, некоторые меры, введенные или примененные при омейядском халифе ‛Умаре II (717–720), благочестивая традиция приписывает менее спорному и более почтенному ‛Умару I 22.

Хотя этот и другие подобные документы сами по себе могут быть частично или полностью сфабрикованы, они тем не менее отражают то обстоятельство, что в первые века ислама развивалась определенная дифференциация между доминирующей и подчиненными группами. Многие из ограничений, похоже, берут начало в самом первом периоде арабских завоеваний и носят военный характер. Когда мусульмане только что захватили огромные территории, они были крошечным меньшинством завоевателей против подавляющего большинства завоеванных. Следовательно, мусульмане нуждались в мерах безопасности для защиты своей оккупации и управления. Как и ранее во многих подобных случаях, их действия, хотя и определялись непосредственными соображениями целесообразности, были сакрализованы и стали частью священного закона. Таким образом, то, что начиналось как меры безопасности, стало нормой социальных и юридических ограничений. Эти ограничения включали некоторые запреты и предписания на ношение зимми определенной одежды, использование верховых животных и ношение оружия. Были ограничения на строительство и эксплуатацию культовых сооружений: они не должны быть выше мечетей, нельзя строить новые, можно только восстанавливать старые. Христиане и иудеи должны были носить на одежде специальные знаки. Так, кстати, появился желтый знак, впервые введенный халифом в Багдаде в IX веке и позже распространившийся на западные земли 23. Даже при посещении общественных бань немусульмане должны были носить отличительные знаки на шнурах на шее, чтобы их, раздетых в бане, нельзя было принять за мусульман, а по законам шиитов им вообще не разрешалось пользоваться одними и теми же банями с мусульманами. Необходимость выявления различий особенно обострялась, если речь шла о евреях, практиковавших, как и мусульмане, обрезание. Немусульмане должны избегать шума и демонстративности в своих религиозных церемониях и всегда проявлять уважение к исламу и почтение к мусульманам.