Андрей Десницкий - Библия: Что было «на самом деле»?

А здесь множество мелких деталей выдают очевидца или человека, подробно расспрашивавшего очевидцев. Рассказано, как «не сработал» изначальный план, как впоследствии он был конкретизирован, кто и каким именно образом сделал ящик для сбора пожертвований, где именно он стоял, как именно собирали серебро и на что его тратили.

Итак, если мы хотим найти в книгах Царств тот царский двор, при котором могли быть написаны соответствующие строки, это будет в первую очередь двор царя Йоаша: повествователь прекрасно осведомлен о деталях произошедших событий, эмоционально в них включен и превозносит своих правителей. Можно быть уверенными, что если бы кто-то из предшествующих царей и правителей захотел составить труд по истории Израиля и поручил бы его своим придворным летописцам, то этот труд выглядел бы совершенно иначе, чем дошедшие до нас книги Царств. Даже первосвященник Ехояда, по-видимому, предпочел бы составить иное повествование о ремонте Храма (в существующей версии он вместе с прочими священниками представлен беспечным и неаккуратным, в отличие от царя). Но если предположить, что этот текст был написан или составлен по поручению царя Йоаша, то менять ничего не придется: все оценки крайне благоприятны для Йоаша и его окружения, а идеология текста вполне совпадает с их собственной (насколько мы можем судить по тексту).

Если принять эту гипотезу, станет вполне понятно, почему так подробно и в то же время беспристрастно выше был описан переворот Еху. По сути, Еху – прецедент для Ехояды. Еху свергает существующего царя, но причиной служит не его собственное властолюбие, а грехи царского рода. Он убивает царицу Изевель и всех сыновей Ахава с показной жестокостью – нечто подобное делают и заговорщики Ехояды, но они, во-первых, ограничиваются одной Аталией, а кроме того, не допускают, чтобы ее убили в Храме. Текст явно сопоставляет два яхвистских переворота, считая второй «улучшенной» версией.

Начиная с царствования Йоаша, характер повествования меняется. Мелкие подробности встречаются то и дело в описании конкретных эпизодов, поэтому нередко появляется индекс А1. Вполне логично будет предположить, что эти события были описаны по рассказам очевидцев в относительно сжатые сроки после того, как они произошли. Говоря иначе, повествование дополнялось «по горячим следам». Однако Четвертая книга Царств мало похожа на придворную хронику (можно предположить, что ею был многократно упомянутый, но не дошедший до нас «летописный свиток царей иудейских»), которая, как правило, излагает историю побед и свершений, поданную как апология власти. Скорее наоборот: перед нами достаточно подробная история национальной катастрофы, постепенно разворачивающейся во времени.

Вот только два примера:

1. Менахем тогда устроил резню и в Тифсахе, перебив всех, кто был в городе и окрестностях до самой Тирцы, потому что они не приняли его к себе. Беременным он вспарывал животы… Пул, царь Ассирийский, вторгся тогда в страну израильскую, и Менахем передал Пулу тысячу талантов серебра в уплату за его покровительство, лишь бы удержать за собой царство. Менахем собрал это серебро с израильтян, со всех состоятельных людей, чтобы каждый передал царю ассирийскому пятьдесят шекелей серебра (4 Цар. 15:16–20).

2. Царь Ахаз отправился в Дамаск встретиться с ассирийским царем Тиглатпаласаром. В Дамаске царь Ахаз увидел тамошний жертвенник и отправил священнику Урии изображение этого жертвенника со всеми подробностями его устройства. Священник Урия воздвиг жертвенник в точности по изображению, которое прислал из Дамаска царь Ахаз. Священник Урия сделал это еще до прибытия царя Ахаза из Дамаска. Когда царь вернулся из Дамаска, то увидел жертвенник. Царь приблизился к жертвеннику и принес на нем жертвы: и всесожжение сжег, и хлебный дар, и возлияние совершил, и окропил жертвенник кровью благодарственного дара, который он принес. А медный жертвенник, который был пред Самим Господом, он передвинул от входа в Храм, чтобы не стоять ему между новым жертвенником и Храмом, и поставил его сбоку от нового, на северной стороне… Царь Ахаз также снял с подставок закрывавшие их щитки, снял чаши с подставок, а медное море – с медных быков, на которых оно покоилось, и поставил прямо на мощеный пол. Также он убрал построенный Субботний навес и Царский проход, что шел вокруг Храма, – и все это ради ассирийского царя! (4 Цар. 16:10–18).

Обратим внимание прежде всего на эпизоды, которые получили индекс А1, то есть могли быть записаны очевидцами: рассказы о правлении Менахема (4 Цар. 15:17–22), Ахаза (4 Цар. 16), Осии (4 Цар. 17:1–6), Хизкии (4 Цар. 18–19), Йошии (4 Цар. 23:1–27) и о разрушении Иерусалима (4 Цар. 25:1–26). С последним все понятно: окончательная и бесповоротная катастрофа, которой закончилось существование того самого государства, о котором рассказывают наши книги, но вызывает удивление фрагментарность сведений о некоторых царях, начиная с того самого Менахема. Логично будет предположить, что, начиная с Йоаша, в книгу вошли свидетельства очевидцев, но при этом она мало похожа на стандартную дворцовую хронику.

Что описано подробно и лично? Перемены в Храме при царе Ахазе (16 гл.), но в особенности – правление Хизкии и избавление от ассирийского нашествия (18-я и 19-я главы) и реформы царя Йошии (23 гл.). Вполне понятно, что это продолжение той же самой линии. Повествователь эмоционально и подробно рассказывает обо всем, что так или иначе связано с храмовым богослужением и молитвой, и даже избавление от ассирийцев понимается прежде всего как ответ на эту молитву.

Вполне логично будет предположить, что в окончательную версию книг Царств вошли записи, сделанные при этих царях (причем в случае с Ахазом это мог быть не столько придворный, сколько храмовый летописец, поскольку деятельность царя оценивается резко негативно). Наверняка мы этого, впрочем, не можем утверждать.

Итак, можно составить приблизительную схему основных повествовательных блоков в наших книгах, с некоторым огрублением (до главы):

Чтобы судить об исторической достоверности этого текста, необходимо представить себе хотя бы в общих чертах его историю, идеологию автора, принцип подбора материала и т. д.

Начнем с истории происхождения. Очевидно, что в окончательном виде книги Царств не могли сложиться раньше последних описанных в них событий, то есть начала VI в. до н. э. Также можно предположить, что они сложились до возвращения израильтян из Вавилонского плена (конец VI в. до н. э.), поскольку это важнейшее событие никоим образом в них не отражено, но этот аргумент не может считаться настолько же бесспорным: не каждая историческая книга упоминает события, выходящие за ее хронологические рамки. Лично мне это предположение кажется убедительным, но, если кто-то скажет, что книги окончательно сложились, скажем, в V–IV вв. до н. э., а возвращение из плена просто описано в других книгах, опровергнуть эту теорию будет довольно трудно.