Джон Бартон - История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре [litres]

В главе 9 мы читали, как причислялись к канону еврейские Писания. Это подразумевало два процесса: широкое согласие в том, что ряд книг – не меньше обладает авторитетом, и решение о том, что им обладает лишь этот ряд книг – но не больше . В первом смысле практически все книги, из которых состоит наша современная Еврейская Библия, в I столетии нашей эры уже были каноническим Священным Писанием, и насчет статуса ныне принятых книг в иудаизме никогда или почти никогда не было никаких сомнений. Во втором смысле книги, которые могли стать частью канона, все еще оставались – и со временем иудеи их отвергли, а христиане, вопреки этому, приняли. Если принять терминологию, которую предпочитаю я, нам придется сказать так: все, что сейчас есть в Еврейской Библии, в I веке нашей эры уже считалось Священным Писанием , но только во II–III веках появился четко ограниченный канон , официально исключивший другие книги. И мы уже начинаем понимать, что такое разграничение могло бы оказаться благотворным и для новозаветных книг. Почти все книги, которые присутствуют сейчас в нашем Новом Завете, принимались христианской Церковью как авторитетные к концу II столетия [31]. По меньшей мере эти книги во времена Оригена составляли христианское Священное Писание. Но это не значит, что в него не могли войти другие книги: никто еще не установил принцип, согласно которому канон ограничивался только лишь книгами, уже бывшими в нем, и мы сами видели, что христианские учители, желая привести свидетельства в поддержку своих аргументов, по-прежнему цитировали иные Евангелия и даже а́графа – незаписанные, передаваемые изустно изречения. Примерно в таком же положении находилась Еврейская Библия в I веке нашей эры: ее главная суть, сердцевина, уже давно была определена и никем не оспаривалась, но ее окружал смутный ореол иных произведений, которые еще могли претендовать на ту или иную степень авторитетности. В следующей главе мы рассмотрим, как развивалось представление о том, что книги, отличные от тех, которые ныне составляют наш Новый Завет, необходимо исключать. Этот процесс не завершился и к концу IV века – и можно даже сказать, что в каком-то смысле он продолжается даже сейчас.

Часто утверждают, что только в IV веке Церковь приняла окончательное решение по вопросу того, чему суждено быть в содержании Нового Завета – и решала она произвольно, а может, и злонамеренно: многие произведения сознательно исключались как «еретические» лишь потому, что к ним не благоволила правящая партия в Церкви. Дэн Браун сделал эту точку зрения популярной в своей книге «Код да Винчи», но у самой идеи довольно-таки долгая родословная [1]. Как мы увидим, эта теория в высшей степени преувеличивает свидетельства, указывающие на то, будто канон принимался официально. Она опирается на путаные связи между Священным Писанием и каноном – иными словами, между верой в то, что существует некий основной корпус текстов, составляющих Священное Писание, и в то, что канон Священного Писания закрыт и туда больше не попасть никаким книгам. В главе 10 я кратко обрисовал эту ситуацию, разграничив представление о том, что священны по меньшей мере те или иные книги – и убежденность в том, что священны только лишь те или иные книги. И проявлений последнего отношения мы до IV столетия практически не встретим, а вот вера в то, что есть некая основа, которую принимают почти все христиане, – первое отношение, – характерна уже для II века. Христиане читали множество книг, и некоторым из них предстояло попасть в число объявленных вне закона – но никакие другие книги не играли для христианских учителей и авторов большей роли, нежели четыре Евангелия, Деяния, главные послания Павла, Первое послание Петра и Первое послание Иоанна. Это поразительно напоминает обстановку в иудаизме I столетия нашей эры (она рассмотрена в главе 9), когда книги, которые христиане со временем назвали второканоническими или апокрифическими, по-прежнему оставались возможными кандидатами на священный статус, но центральный стержень – Пятикнижие, исторические книги, Пророки, Псалтирь и Книга Притчей Соломоновых – был невыразимо важнее.

В IV веке появились первые официально подтвержденные постановления по поводу завершенного содержания новозаветного свода. Главное такое постановление мы найдем в праздничном послании Афанасия Великого, написанном в 367 году – в нем приведен точный перечень всех книг Нового Завета, составляющих его и сейчас, и это древнейший документ такого рода из всех, что дошли до наших дней. К этому времени Церковь из маленькой иудейской секты превратилась в крупное религиозное движение, в котором преобладали неевреи. Афанасий Великий (296–373), епископ Александрии Египетской, отправил эту энциклику в свою епархию во время Пасхи:

Но нельзя оставить без внимания и упоминание о (книгах) Нового (Завета); они суть следующие: четыре Евангелия – Матфея, Марка, Луки, Иоанна; а потом Деяния Апостолов и семь посланий, которые суть: Иакова одно, Петра же два, затем Иоанна три, а за ними Иуды одно; после сих, посланий Павла четырнадцать, расположенных в следующем порядке: первое – к Римлянам, потом к Коринфянам два, а после сих к Галатам одно и потом к Ефесянам одно и еще к Филиппийцам одно, а также к Колоссянам одно; потом же за сими – к Фессалоникийцам два, затем к Евреям одно и еще к Тимофею два, к Титу одно и последнее к Филимону; а также Откровение Иоанна.

Сии суть источники спасения, жаждущие коих утоляют жажду от словес животных, которые в них; в них только возвещается наставление в благочестии. Да не прилагает никто к ним, ни отнимает от них [2].

Это утверждение – не столько вмешательство, сколько признание того, как все обстояло на самом деле; и, в любом случае, ничего нового в этом нет. Нам и так известно, что все перечисленные книги действительно обладали авторитетом в Церкви. Четыре Евангелия, названные Афанасием – это те четыре Евангелия, из которых брали цитаты и на которые ссылались все христианские авторы, причем с тех пор, как те только были написаны. А к середине и ближе к концу II столетия, как мы уже видели, Церковь считает эти Евангелия столь же авторитетными, как и Ветхий Завет, – и, возможно, в ранние времена их статус был еще выше.

До сих пор я основывал свои аргументы на свидетельствах о том, как писания Нового Завета использовались в Церкви. Но существуют и более ранние перечни новозаветных книг, подтверждающие, что по большей части их приняли – при этом необязательно отвергнув все остальные – самое позднее в III веке. Эти перечни состоят из трех частей: в них упомянуты книги, по поводу которых все согласны (таких огромное большинство); книги, отвергнутые или сочтенные еретическими; и те, о которых идут споры – обычно это Второе и Третье послания Иоанна, а иногда – Послание Иакова, Послание Иуды и Второе послание Петра. Из крупных произведений разногласия, как кажется, возникли только по поводу Книги Откровения – восточные церкви принимали ее медленно (и на литургии византийского обряда ее не читают и сегодня), а также Послания к Евреям (о нем читайте ниже) и Евангелия от Иоанна [3], в котором какое-то время сомневались в Римской Церкви, хотя многие латинские авторы свободно ее цитируют.