Коллектив авторов - Иисус. Все мировые исследования

Джеймс Данн вновь поднял вопрос о роли устной традиции, усомнившись в правомерности составления портрета Иисуса по одним лишь литературным источникам [1314]. Сделав обзор внешних источников и древнейших упоминаний Иисуса у Павла (1 Кор 15:3, Гал 1:18–20, 1 Кор 9:5), он начинает свое исследование основных источников с Марка, характеризуя его как «первичный источник, из которого черпали и Матфей, и Лука» [1315]. Ключевым аргументом становится для него совпадение материалов у Марка и Матфея: он отмечает, что 95 % материала Марка можно найти либо у Матфея, либо у Луки, а 90 % сюжетных элементов Марка повторяются у Матфея. Сопоставив это с тем, что в случаях совпадения текстов пассажи у Марка оказываются пространнее, Данн делает вывод, что Евангелие от Марка было создано раньше [1316]. Некоторые спрашивают, точно ли это было Евангелие от Марка, или, может быть, правомернее говорить о какой-то более ранней версии, некоем «до-Марке». Но во всяком случае, большинство исследователей согласны с тем, что этот материал был очень схож с известным нам каноническим Марком. Возможные вариации в текстах Марка и предыстория этих текстов в период устной традиции привели Данна к предположению, что, возможно, речь идет не о простой литературной зависимости – соотношение между двумя Евангелиями более сложное. Тем не менее Данн отводит Евангелию от Марка ключевую роль – как одному из основных дошедших до нас источников. В сущности, несмотря на различные подходы Сандерса, Мейера и Данна, все названные специалисты считают Евангелие от Марка ключевым источником для исследований исторического Иисуса.

Цель нашей статьи – проследить причины такой важной, даже центральной роли Евангелия от Марка в большинстве исследований Иисуса. Обозрев корни его переоценки в прошлом, затем мы поговорим о том, почему Евангелие от Марка сохраняет свое ключевое значение и по сей день.

Что привело к такому восстановлению позиций второго евангелиста в исследовании Иисуса? Вкратце можно ответить, что причиной такой переоценки стало внимание к синоптической проблеме, свойственное XIX веку. Перелом начался с Генриха Юлиуса Гольцмана, в 1863 году высказавшего мнение, согласно которому среди канонических источников Евангелие от Марка было первым [1317]. Дискуссия об этом продолжалась и в XX веке: итоги ей подвел Бёрнетт Хиллман Стритер в 1924 году, – однако поворот стал очевиден уже к концу XIX столетия [1318].

В пользу первенства Марка среди четырех Евангелий были выдвинуты восемь аргументов [1319]. Не все они одинаково убедительны, но вкупе они привели исследователей к некоему подобию согласия в том, что Марк – древнейший дошедший до нас письменный источник о жизни Иисуса [1320].

1. Первый аргумент связан с длиной текста. В Евангелии от Марка 661 стих (у Матфея 1068, у Луки 1149). (Приблизительный подсчет слов, основанный на различных текстуальных вариантах, дает 11 025 у Марка, 18 293 у Матфея и 19 376 у Луки [1321].) Цифры эти как только не спрягали, однако ясно, что: а) почти все, что есть у Марка, мы находим также у Матфея или у Луки (порядка 93 % текста); б) там, где у Марка встречаются параллели с другими Евангелиями, его сообщения зачастую более подробны – и это делает маловероятным предположение о том, будто Марк переписывал у других евангелистов [1322]. Последнее наблюдение направлено против так называемой гипотезы Грисбаха (она же гипотеза двух источников, или гипотеза двух Евангелий), расставляющей синоптические Евангелия в таком порядке: Матфей, Лука, Марк.

Исследование лексических особенностей Матфея и Луки также показывает, что Марк, скорее всего, не использовал ни то, ни другое Евангелие. В Евангелии от Марка 11 025 слов: Матфей использует из них 10 072, Лука – 9 743. Таким образом, у Матфея присутствует 97,2 %, а у Луки – 88,4 % лексики Марка. Однако из 18 239 слов Матфея у Марка отсутствуют 7 392, а из 19 376 слов Луки – 10 259; 40,4 % и 52,9 % соответственно. Если Марк основан на каком-либо из этих Евангелий, почему же у него отсутствует такая значительная часть их словаря? Эти подсчеты делают предположение о вторичности Марка по отношению к тому или иному синоптическому Евангелию крайне маловероятным.

2. Второй аргумент в пользу первенства Марка – простота выражений, которые в других Евангелиях часто редактируются в сторону утонченности. В редактуре привлекает внимание снижение многословия (ср.: Мф 9:14 = Мк 2:18 = Лк 5:33; Мф 12:3–4 = Мк 2:25–26 = Лк 6:3–4), а также правка грамматики. Как пример можно привести Мк 10:20, где богач говорит о том, что соблюдал закон от юности своей, в аористе среднего залога; Мф 19:20 и Лк 18:21 используют здесь более правильный грамматически активный аорист. Просторечное слово «лежанка» (κράββατον) в Мк 2:4 у Матфея и Луки заменено на «постель», с различными вариациями этой лексемы (κλίνης у Матфея, κλινιδίῳ у Луки).

3. Следующий аргумент связан с «трудными местами» у Марка, в других Евангелиях отсутствующими. Например, в Мк 6:5–6 говорится, что Иисус не мог исцелить больных, которые не верили в него; в параллельных местах это смягчено. Убрана критика учеников: например, в 6:52 Марк говорит о том, что они не понимали Иисуса – Матфей и Лука это опускают. У Марка первосвященником, в доме у которого Давид ел освященный хлеб, назван Авиафар, а не отец его Ахимелех (Мк 2:25, 1 Цар 21:1–9; 22:20–23); Матфей и Лука вообще опускают эту деталь (Мф 12:3–4, Лк 6:3–4). В Мк 13:32 говорится, что Сын не знает времени Второго Пришествия Сына Человеческого (ср.: Мф 24:36, Деян 1:7–8) [1323].

4. Четвертый аргумент связан с числом словосочетаний, в которых Марк совпадает с другими Евангелиями, и тех, в которых совпадают Матфей и Лука, но не Марк. Этот аргумент оспаривается чаще предыдущих. Смысл его в том, что совпадения Матфея и Луки, но не Марка встречаются намного реже, чем совпадения Марка с другими Евангелиями. Это верно. Однако у нас имеется не менее пятисот совпадений Матфея и Луки – и такое огромное их число делает этот аргумент проблематичным.

5. «Аргумент последовательности событий», выдвинутый Гольцманом, не был опровергнут и стал важным доводом в пользу первенства Марка. Матфей и Лука зачастую излагают события в одном и том же порядке, если их текст параллелен тексту Марка (и, по-видимому, заимствован у него). Но в тех случаях, когда материал становится общим для Матфея и Луки, но не для Марка, порядок изложения у них нередко расходится. К тому же, добавляет Гольцман, в порядке изложения Лука порой расходится с Матфеем и Марком, и Матфей порой расходится с Марком и Лукой, но нет ни одного случая, когда Матфей и Лука «объединились» бы против Марка. Большинство исследователей считает это свидетельством в пользу того, что Марк был в цепочке Евангелий либо первым, либо последним. Однако против того, что Марк был последним, говорит краткость его Евангелия, а также то, что его параллельные места с другими Евангелиями вовсе не похожи на пересказ [1324]. Это ставит Марка на первое место.