Коллектив авторов - Иисус. Все мировые исследования

Однако несмотря на вполне обоснованный скепсис в отношении этих черт Свидетельства , в последнем поколении исследователей маятник критического суждения склонился в другую сторону – и теперь специалисты считают вероятным, что Иосиф в самом деле писал об Иисусе, и в греческой, а также в других версиях этого отрывка все еще можно найти элементы исходного, подлинного текста. Этот резкий поворот в критической оценке, начатый исследованиями 1920-х, 1930-х и 1940-х годов, продолжается и по сей день [1740]. Так, уже в 1998 году Джон Мейер отмечает: согласно «новейшим мнениям» по вопросу о подлинности Свидетельства , в нем можно обнаружить по меньшей мере следы, а возможно, и достаточно значительные элементы изначального текста, принадлежавшего Иосифу [1741]. Перед нами значительная перемена в сравнении с заявлением Швейцера о том, что Иосифа следует вообще исключить из числа свидетельств об Иисусе [1742]. Среди ученых, выступающих за частичную подлинность Свидетельства , особенно популярна «гипотеза интерполяции»: согласно ей, Иосиф Флавий изначально написал что-то об Иисусе, а позже христианские редакторы пересмотрели его текст, переделали его и дополнили, чтобы тот лучше отвечал их собственному учению и апологетическим целям.

В пользу этой гипотезы высказывался широкий круг ученых, приводя в ее поддержку множество аргументов. Одни части свидетельства, несомненно, выдают руку редактора, верившего в то, что Иисус был Мессией, – однако другие, по словам этих ученых, столь же явственно носят на себе отпечаток изначального неверия [1743]. Внимательно читая эти, более нейтральные элементы описания, на фоне других, явно связанных с керигмой, исследователи разработали серьезнейший набор аргументов в пользу подлинности по крайней мере части текста [1744]. Прежде всего они обращают внимание на применяемые к Иисусу термины σοφός ἀνήρ («мудрый человек») и διδάσκαλος («наставник») [1745]. С точки зрения Древней Церкви такие описания Иисуса, безусловно, были неудовлетворительны [1746]: однако они прекрасно укладываются в стиль иудейского историка, который называет словом σοφός мудрецов Египта ( И. Д. II, 13.3; Пр. Ап 1.236; ср.: 1.256; 2.140), Вавилона ( И. Д. X, 10.3) и Греции ( Пр. Ап 2.168), а также таких выдающихся иудеев, как Моисей ( И. В. III, 8.5), Соломон ( И. Д. VIII, 2.7; Пр. Ап 1.111), Зоровавель ( И. Д. XI, 1.3) и Даниил ( И. Д. X, 10.4, 11.2, 11.3), а слово διδάσκαλος применяет к самым разным учителям ( И. Д. I, 2.2; III, 2.3; XIII, 4.7; XV, 10.5; XVII, 12.1, 12.2; XVIII, 1.4; XIX, 2.2; XX, 2.5; Пр. Ап 1.178; 2.145; И. В. VII, 11.1–2; Жизнь 274) [1747]. Эти слова описывают Иисуса нейтрально, а пожалуй, даже и положительно, однако не изображают его ни Мессией, ни существом божественным. Такое беспристрастное описание, несомненно, могло вызвать у редактора-христианина желание привести его в большее соответствие с учением Церкви [1748].

Сильные аргументы выдвигаются и в защиту подлинности других элементов описания – а именно того, что Иисус «совершил изумительные деяния» [1749], что его последователи «охотно принимали истину» [1750], что он привлек к себе «многих иудеев и эллинов» [1751]; что Пилат осудил Иисуса по навету «влиятельных лиц» – возможно, имеется в виду иудейская аристократия [1752]; и что «племя [или «сообщество»] χριστιανός не исчезло» [1753]. Хотя время от времени об этих элементах текста идут споры и сейчас, в целом во всей современной истории критики Свидетельства , быть может, не было момента, когда ученые были бы готовы столь же серьезно принимать его подлинность.

Неопределенность все еще окружает конкретные обстоятельства и цели христианской редактуры Свидетельства . Христианская редакция, несомненно, уже существовала в начале IV в., когда Евсевий цитировал христианизированную версию греческого текста ( Церк. ист 1.11.7–8; Док. Ев 3.5). По предположению Теккерея, это, скорее всего, могло произойти в эпоху Константина. Христианская цензура еретической литературы в эти годы вполне могла создать благоприятный контекст, в котором кто-то решил отредактировать и Иосифа Флавия [1754]. Джеймс Чарлзворт приводит для сравнения также христианские «пересмотренные» версии более ранних апокрифов и псевдэпиграфов, также связанные с этой эпохой [1755]. Более того, апологетические задачи христианства в поздней Античности требовали цитировать таких авторов, как Иосиф Флавий, Таллос и Флегонт (Ориген, Цельс 2.33), способных подтвердить истинность христианской проповеди, – с комментарием, что даже некоторые иудеи и язычники принимали Христа [1756]. Однако до «верхней границы», указанной Евсевием, все скрыто во мраке. Поскольку Ориген поколением раньше сокрушался о том, что Иосиф Флавий не верил в Иисуса [1757], можно предположить, что христианская редакция возникла после Оригена, но до Евсевия [1758]. Однако можно вполне основательно заметить, что комментарии Оригена связаны не с самим Флавиевым свидетельством , а с соседним пассажем, повествующим об Иакове ( Толк. Мф 2.17; Цельс 1.47; 2.13) [1759]. Страстно желая найти в III столетии редактора, ученые называют Оригена [1760], Евсевия [1761]или других, не столь известных их современников [1762]; однако все это – лишь предположения. Хотя историческая обстановка в III–IV вв. была вполне для этого подходящей, мы все же не знаем ни имени редактора, ни даже того, один ли он был – или (что вполне возможно) не один. Например, Пеллетье, следуя более раннему исследованию Ч. Мартина [1763], предполагает постепенный процесс, в котором заметки на полях раз за разом вносили в основной текст позднейшие переписчики [1764]. Цитаты из Иосифа Флавия, приводимые отцами Церкви того времени, также указывают на то, что изначально Свидетельство должно было иметь довольно ограниченное хождение в античных изданиях Иудейских древностей . После Евсевия следующее цитирование Свидетельства встречается лишь у Иеронима, полных сто лет спустя, несмотря на то что Иосифа Флавия часто цитируют Амвросий (25 упоминаний) и Иоанн Златоуст (20 упоминаний) [1765]. Хотя на «аргументы от молчания» вообще следует опираться с немалой осторожностью, отсутствие цитат из Свидетельства в промежутке между Евсевием и Иеронимом может свидетельствовать о том, что в большинстве античных изданий Иудейских древностей этот отрывок попросту отсутствовал [1766].

2. Что может прояснить о Свидетельстве сообщение Иосифа Флавия об Иакове? Иосифу было чуть за двадцать в 62 году, когда мученическая кончина Иакова, вызвавшая большие споры, вновь поставила перед иудейской аристократией и римской правящей властью проблему Иисуса ( И. Д. XX, 9.1). Рассказ Иосифа Флавия об этом эпизоде – единственное, не считая самого Свидетельства , где он упоминает людей, которых сам открыто связывает с Иисусом. Согласно повествованию, Анан младший, первосвященник, использовал смену римских прокураторов для того, чтобы добиться казни Иакова путем побивания камнями: