Коллектив авторов - Иисус. Все мировые исследования

Канонические Евангелия, несомненно, сформированы ранними религиозными общинами последователей Иисуса – и, следовательно, помогут нам понять, какие писания оказали на него наибольшее влияние. Большинство ученых-новозаветников согласны с тем, что Матфей и Лука преобразили Евангелие от Марка и источник Q, приспособив тексты к потребностям своих раннехристианских общин. Порой они даже исправляют первоисточники: например, пророчество, провозглашаемое Иисусом, Марк приписывает пророку Исаии (Мк 1:2), однако этот текст частично принадлежит Малахии. И Лука, и Матфей исправили начало Евангелия от Марка и придали ему новую форму [2145]. Исторический фон многих поучений Иисуса в Евангелии от Иоанна схож с обстановкой в синоптических Евангелиях, однако не идентичен. Даже в тех событиях жизни Иисуса, которые во всех четырех Евангелиях описаны одинаково, часто различаются детали и последовательность изложения. Впрочем, признание этого не означает, будто общины, хранившие предания об Иисусе, выдумывали эти предания и вкладывали ему в уста или вписывали в обстоятельства его жизни, – пусть даже этим преданиям порой придавали иную форму, отвечая потребностям церквей, принявших роль хранителей. Если мы говорим о священных преданиях, то между приданием формы и вымыслом есть серьезная разница. Вымысел предполагает, что последователи Иисуса не столько стремились сохранить рассказы о том, кого проповедовали и за кого готовы были идти на смерть, сколько выдумывали о нем истории, отвечающие катехизическим и миссионерским потребностям последующих поколений [2146].

Во-вторых, вполне вероятно, что последователи Иисуса, ближайшие к нему и следовавшие за ним как за Господом, были наиболее склонны ссылаться именно на те тексты, к которым обращался в своей проповеди и в своем учении сам Иисус. Вот почему вторая по важности задача, стоящая перед нами – исследовать, какие тексты цитируют в качестве авторитетных новозаветные авторы и другие раннехристианские источники. Если наше предположение справедливо, мы можем заключить, что источники, сохранившиеся в Древней Церкви и в иудейских преданиях, предлагают нам более обширную и открытую подборку священных текстов, имевших хождение во времена Иисуса и вскоре после него. Опять-таки, у нас нет ни одного свидетельства о том, будто кто-либо во времена Иисуса даже заговаривал об определенном и жестко ограниченном «библейском каноне».

В-третьих, поскольку раннее христианство начиналось как иудейская секта, необходимо спросить, что говорят иудейские источники времен Иисуса о Писаниях, считавшихся тогда священными. К этой дискуссии будут привлечены сочинения Филона, Иосифа, кумранские свитки, ранние раввинистические тексты, а также религиозная литература I в. до н. э. – I в. н. э., часто называемая псевдэпиграфическими сочинениями или, по выражению Джеймса Сандерса, «немасоретскими» текстами [2147].

Когда древние авторы цитируют те или иные источники или ссылаются на них, само по себе это еще не дает нам повода предполагать, будто они считают их священной или боговдохновенной литературой или, тем более, частью какого-то неизменного и непреложного собрания книг, известного как Священное Писание. Например, согласно автору Деяний (Деян 17:28), апостол Павел, стоя перед Ареопагом на Аресовом холме, цитировал Эпименида, а также вступительные строки Явлений Арата. Никто, разумеется, не станет всерьез утверждать, что автор Деяний причислял эти книги к Священному Писанию апостола Павла: это свидетельствует лишь о его знакомстве с классическими авторами и готовности их цитировать в попытке заинтересовать своим учением жителей Афин. С другой стороны, не всегда можно отличить высокую оценку письменного источника какими-либо древними авторами от мнения о том, что этот источник имеет статус священной книги. Если источник цитируется «как Писание», с указанием на его авторитет и, как правило, с характерными вводными, скажем, «ибо так написано» или «как сказано в Писании», то, возможно, это указывает на веру автора в святость этого текста. Однако в отношении древних источников это не всегда ясно. Беквит справедливо отмечает, что очень сложно и, в сущности, невозможно делать выводы о составе библейского канона в древности исключительно по ссылкам на источники. Он перечисляет пять основных погрешностей метода, к которому обычно обращаются в этом вопросе:

1) неспособность отличить свидетельство о том, что книга известна, от свидетельства о том, что она входит в канон; 2) неспособность отличить споры о каноне между группами от сомнений в составе канона внутри самих этих групп; 3) неспособность различить то, какие книги добавлены в канон и какие из него изъяты; 4) неспособность отличить канон, признаваемый и используемый общиной, от эксцентричных воззрений на этот канон отдельных личностей; и 5) неспособность воспользоваться иудейскими свидетельствами о каноне, переданными через христиан, либо из-за отрицания его иудейских корней, либо из-за игнорирования христианских «посредников» [2148].

В принципе я согласен с каждым из этих пунктов и признаю, что существует большое искушение внести любой текст, упомянутый или процитированный религиозными авторами, в Писание или канон. Беквит полагает, однако, что дискуссии о составе канона шли уже задолго до времен Иисуса, и заявляет, что новозаветные авторы не упоминают и не цитируют в качестве Священного Писания никакой апокрифической или псевдэпиграфической литературы. Идею, будто Иуда цитирует 1 Ен 1:9 как Священное Писание, Беквит отрицает – и делает такой вывод: об использовании в Новом Завете внеканонических писаний мы можем сказать лишь, что «налицо случайное совпадение мыслей, указывающее на то, что эти мысли были известны» [2149]. Однако достаточно часто при обращении к этой литературе в Новом Завете мы видим не только «случайное совпадение мыслей» – перед нами, как мы проясним далее, значительные лексические параллели. В другом своем труде я утверждал, что Иуда явно цитирует 1 Ен 1:9 как пророческую или боговдохновенную литературу [2150].

Сейчас я хочу поговорить о текстах Писания, приписываемых Иисусу в Евангелиях и других новозаветных книгах, а также о религиозных текстах, имевших хождение среди его современников-иудеев. На мой взгляд, те, кто стоял ближе всего к Иисусу (его первые последователи), вернее всего отражают его взгляды на Писание и в своих ссылках на священные тексты следуют его примеру.

Какие тексты Писаний цитировал Иисус, и какие из них – чаще всего? Согласно авторам синоптических Евангелий, он обращался ко многим книгам, сейчас входящим в Еврейскую Библию, но чаще других цитировал Исаию, Псалтирь, Второзаконие и Исход. Кроме того, он хорошо знал и другие иудейские писания, в том числе и те, которые мы сейчас называем неканоническими (апокрифы и псевдэпиграфы). Согласно синоптическим Евангелиям, Иисус часто цитировал четыре из книг Торы или ссылался на них, но на Книгу Чисел сослался лишь один раз (Чис 28:9–10; ср.: Мф 12:5). У Иоанна Иисус чаще всего цитирует Псалтирь, Исаию, Второзаконие и Исход, и в какой-то мере – другие книги Еврейской Библии. В конце данной статьи, в приложении, я собрал эти и некоторые другие тексты, в темах и лексиконе которых имеются параллели с учением Иисуса. По Иоанну, Иисус цитировал все пять книг Торы, но чаще всего Второзаконие. Согласно всем евангелистам, Иисус был хорошо знаком с Пророками, особенно с Книгой пророка Исаии. Также во всех четырех Евангелиях Иисус часто цитирует Псалтирь: например, Пс 21:2 и, возможно, даже весь этот псалом (см.: Мк 15:34) [2151], а также Пс 68:4–10 (слова о ревности звучат, когда Иисус изгоняет менял из храмового двора; Ин 2:17). Порой он ссылается на Книги Даниила и Захарии, однако цитирует не все книги Пророков, а также оставляет без внимания много других книг Еврейской Библии. Говоря точнее, вот книги, которые Иисус не цитирует и не упоминает: Иисус Навин, Судьи, Руфь, Вторая книга Царств, Первая книга Паралипоменон, Ездра, Неемия, Есфирь, Иов, Екклесиаст, Песнь Песней, Плач Иеремии, Авдий, Наум, Аввакум, Аггей. Ничто в Евангелиях не дает понять, что Иисус знал их или отвергал; он просто их не упоминает, не ссылается на них и не цитирует их в канонических Евангелиях. С другой стороны, ничто в канонических Евангелиях или в раннем христианстве в целом не говорит и о том, что Иисус ограничивал свое Писание тем набором книг, который впоследствии признали непреложным каноном в древнем иудаизме и в раннем христианстве.