Коллектив авторов - «Ислам, имеющий мирную и добрую сущность». Дискурс о традиционном исламе в среде тюрок-мусульман европейской части России и Крыма

В законодательстве РФ термин «традиционный ислам» не фигурирует. Однако представители государственных учреждений, часто говоря о «традиционном исламе», оставляют открытым вопрос о «нетрадиционном исламе».

Государственные органы Башкортостана, занимающиеся регулированием конфессиональной сферы, употребляют термин «традиционный ислам» с целью отличить «мирный» ислам от радикальных течений, распространяющихся во всем мире, в том числе в современной России. Государственные деятели, чиновники вкладывают в этот термин такой смысл, что «традиционный ислам» – это учение, которое уважает религиозные чувства представителей других конфессий и не пропагандирует идеи экстремизма, ненависти [551]. Традиционный ислам – это религия мира, а также, по словам сотрудника Совета по государственно-конфессиональным отношениям при Главе Республики Башкортостан, это «ислам, который лоялен государству, а его представители уважительно относятся к православному большинству и готовы воевать за свою страну, даже ведя войну с единоверцами» [552]. Следует отметить, что эта цитата неоднократно встречается на исламских сайтах со ссылкой на обозревателя Романа Силантьева [553].

Формированием государственно-конфессиональной политики на территории Республики Башкортостан занимается специальный орган государственной власти – Совет по государственно-конфессиональным отношениям при Главе РБ (штатная численность – пять человек). В отличие от многих регионов России, здесь остался орган государственной власти, регулирующий вопросы государственно-конфессиональной политики и сохранивший определенную преемственность от аппарата уполномоченного Совета по делам религии в Башкирской АССР. В соответствии с Законом СССР «О свободе совести и религиозных организациях» от 1 октября 1990 г. институт уполномоченных был упразднен. В ноябре 1990 г. аппарат уполномоченного в Башкирской АССР был преобразован в Совет по делам религий при Совете Министров Башкирской ССР. Затем этот государственный орган был сохранен при Кабинете министров Республики Башкортостан, а в 1996 г. и при Правительстве РБ. Его основными функциями были объявлены содействие в регулировании взаимоотношений органов государственного управления и религиозных организаций в деле обеспечения прав граждан на свободу совести [554].

В настоящее время Совет регулирует вопросы взаимодействия государства с религиозными объединениями, органами местного самоуправления, силовыми структурами, министерствами и ведомствами [555]. Приоритетными задачами Совета являются вопросы урегулирования конфликтных ситуаций, противодействие религиозному экстремизму и терроризму на территории республики. Следует согласиться с российским политологом А. В. Малашенко, что «в Башкортостане светская власть, опираясь на административный ресурс, свободно контролирует религиозную ситуацию» [556]. Выступая от имени светского государства, представители органов государственной власти ведут себя чуть ли не как религиозные авторитеты [557].

Более всего это проявилось в 2018 г. во время выборов главы Духовного управления мусульман Республики Башкортостан. Повышенный интерес уфимских чиновников к выборам муфтия ДУМ РБ нашел отражение в информационном пространстве. В различных электронных СМИ появился ряд публикаций, в которых рассматривался вопрос влияния сотрудников администрации Главы республики на сотрудников ДУМ РБ при выдвижении кандидатов на должность муфтия [558]. В связи со сменой Главы республики (12.10.2018 г.) выборы муфтия ДУМ РБ были перенесены на осень 2019 г. 16 октября 2019 г. на VIII отчетно-перевыборном съезде Духовного управления мусульман Республики Башкортостан муфтием был избран безальтернативный кандидат Айнур Биргалин.

Совет констатировал, что в 2018 г. в конфессиональной сфере республики большую роль продолжает играть государство [559]. Успехи Совета были отмечены на региональной конференции одним из сотрудников:

В результате работы, проводимой Советом по государственно-конфессиональным отношениям при Главе РБ в течение последних 3‐х лет, с использованием социально-политической технологии «мягкой силы» («soft power») в августе 2017 г. неофициальный лидер салафитов республики И. Н. Хайбуллин объявил о самороспуске крупного просалафитского объединения – «Шуры мусульман Башкортостана» и продолжения вероисповедальной деятельности в рамках мечетей, находящихся в структуре духовных управлений мусульман [560].

С точки зрения государственных служащих, «традиционный ислам» – идеологема, пока еще не укоренившаяся в российском исламе и обществе, основная задача которой – стоять на страже интересов господствующих социальных групп и государства, чтобы сохранять устойчивость и стабильность социального порядка [561].

Внутриисламская полемика и этнический фактор

Дискуссии о традиционном исламе фиксируются по линии духовных управлений и так называемых «неофициальных групп», не согласных с политикой и деятельностью муфтиятов. Их идеологические взгляды вдохновлены салафизмом или суфизмом, а также башкирским национализмом. Оба джама‘ата (самоназвание групп) находятся в затяжном конфликте, связанном с идеологическим противостоянием и конкуренцией за протестно настроенную башкирскую молодежь. Вместе с тем, лидеры течений не выступают против государственной политики, демонстрируют лояльность к правящей власти, стремятся интегрироваться в общественную структуру Башкортостана, стать ее частью.

Внутриисламский дискурс в республике актуализировала «Грозненская фетва» 2016 г., объявившая одним из важнейших элементов традиционного ислама суфизм [562]. Фетву подписали представители муфтиев ЦДУМ и ДУМ РБ. В Башкортостане на нее мгновенно отреагировали неправительственные издания [563]. Академия наук Республики Башкортостан провела конференцию «Модели межконфессионального взаимодействия в формировании общероссийской идентичности» 5 сентября 2016 г., на которой участники признали, что вместо искомого диалога между мусульманами «Грозненская фетва» идеологически разделила мусульман. Был сделан вывод о неприемлемости «Грозненской фетвы» для мусульман Башкортостана, и так разделенных на различные течения [564].

Фактор политизированной этничности, под которым понимается стремление этнического сообщества к легитимации своего правового статуса в этносоциальной и политико-правовой структуре многоэтничного общества, оказывает существенное влияние на внутриисламские процессы в Башкортостане. Региональные эксперты [565]считают причиной возникновения конкурирующих течений внутри исламской уммы демонтаж политической системы Республики Башкортостан в 2010 г. и связывают его с приходом к власти нового президента Р. З. Хамитова [566]. На их взгляд, политическая система, сформировавшаяся за двадцать лет (1990–2010) и сопровождавшаяся огосударствлением этничности, когда требования титульного этноса получали поддержку в рамках государственных программ, была каркасом, структурирующим сегменты башкирского общества [567]. Часть башкирской национальной элиты действительно «исламизировалась» и разделилась по различным исламским течениям. Однако, на наш взгляд, причина разделения заключается не в смене государственного управления, а в отсутствии единства в самом башкирском национальном движении и в продолжающемся противопоставлении этнической и исламской идентичности башкирскими учеными (согласно этой концепции, этническая идентичность имеет светское начало и менее подвержена радикализации, нежели архаичный ислам) [568].