Андрей Десницкий - Христианство. Настоящее

Избирать можно невесту или жениха, а вот платные услуги мы получаем у профессионалов. Нас не очень волнует, как зовут мастера в автосервисе и откуда он там взялся, лишь бы сервис был проверенный, желательно авторизованный, да еще не слишком дорогой. Иван он или Петр – дело десятое, главное, что ТО сделают в срок, с использованием качественных расходных материалов и за заранее оговоренную цену, не выше средней по рынку.

Именно такое отношение к церкви, полагаю, характерно для большинства тех, кто сегодня называет себя в России православными. Нет, разумеется, есть много, очень много исключений, но тренд именно такой. И образ гламурного, успешного, совсем необременительного православия, который сегодня транслируется по множеству каналов во множестве форм, обращен именно к такой аудитории.

Может ли этот тренд измениться? Может в условиях гонений или хотя бы полного государственного безразличия к православию: если оно перестанет быть выгодным и почетным, если станет неудобным и подозрительным в глазах человека при должности (старшее поколение отлично помнит), многое будет переоценено. Возможен ли, вероятен ли такой сценарий? Хотим ли мы этого? Отдельные вопросы.

Общественно-политические процессы последних нескольких лет, полагаю, ясно показали гражданам нашей страны, что формальная процедура выборов мало что значит в стране, где отсутствуют многие элементы гражданского общества, где слабы горизонтальные связи, где слишком мало людей, готовых брать на себя личную ответственность и проявлять активность не по команде сверху.

Полагаю, что в нынешних условиях выборность духовенства – утопия. Но никакие земные условия не вечны, и мы вполне можем работать над их изменением, чтобы приблизиться к выборности духовенства и епископата как к долгожданному идеалу.

В последние годы очень много говорилось о миссии – о действии церкви во внешнем мире по отношению к нецерковным людям. Но кажется, говорящие имели в виду разные, порой и вовсе несовместимые друг с другом вещи. У церковной миссии может быть три основные цели.

Расширить влияние церковных структур в нашем обществе. Это самое простое и понятное: достаточно поговорить с любым благочинным или просто даже настоятелем, чтобы узнать, как складываются у епархии отношения с губернатором или у прихода с местной администрацией, какие вопросы удается решить сразу, а какие нет, как выстроены отношения с общественными организациями, образовательными учреждениями и т. д.

Привести в церковь как можно больше людей. Строго говоря, именно эта цель обычно и считается миссионерской, и тут все далеко не так понятно: что значит «привести»? Я знаю людей, которые однажды приняли крещение, и на этом «закрыли вопрос» на долгие годы, если не навсегда. И если прежде крещения они чем-то еще интересовались, о чем-то спрашивали, к чему-то стремились, то теперь у них есть четкое представление, что всё самое главное сделано и заботиться ни о чем уже не надо. Вряд ли это можно назвать миссионерским успехом.

Познакомить людей со Христом. Эта цель уж совсем непонятна, спорна, неочевидна: как познакомить, кого, чем измерить количество «познакомившихся»? Такое и к делу не подошьешь, с тем же успехом можно подавать в епархию отчет о росте числа праведников или об интенсификации покаянного настроения.

Казалось бы, все три задачи по-своему прекрасны, над каждой из них стоит работать. Но хватит ли сил и времени на все три?

Возьмем для примера семью (церковь часто сравнивается с ней). О чем могут заботиться члены семьи? Например, о том, чтобы была крыша над головой, еда, одежда, чтобы отношения с соседями были нормальными. Или о том, чтобы в семье было побольше детей, чтобы бабушки и дедушки жили рядом с внучатами, почаще встречались и общались с ними. А можно и такую поставить себе задачу: чтобы в семье царила любовь.

Первая задача проста и конкретна, вторая уже посложнее, третья – самая сложная. И получается, что одни родители бросают все свои силы и всё свое время на решение первой: чтобы всё как у людей, дом полная чаша. Однако ребенок у них может вырасти избалованным, но несчастным и одиноким.

А пресловутая многодетность? Если рожать по принципу «как можно больше», денег в семье точно будет не хватать, да и родительское внимание и заботу уделить каждому намного сложнее. Есть многодетные состоятельные семьи, и тем более есть счастливые, но совершенно точно численность детей тут не ключ к успеху, а скорее усложнение задачи.

И если мы поставим главной целью любовь, то окажется, что эта цель формальными способами недостижима, что она вообще лежит в какой-то совершенно иной плоскости и количественные показатели для ее достижения неважны.

Словом, это не просто разные задачи, они нередко вступают в противоречие друг с другом уже просто потому, что силы и время у нас ограниченны, нас на всё не хватает. Можно выстроить прекрасные отношения с начальством, всех убедить в своей исключительной духовности – и потерять прихожан. Можно крестить целыми селами (сколько бывало таких миссионерских поездок по сибирским глухим уголкам), но это совсем не значит, что в мире станет больше христиан. А можно привести человека в храм, оставить его там одного со всеми искушениями и нестроениями и получить через некоторое время убежденного атеиста, который уверен, что уж теперь-то он знает о церкви всё и ничего в ней хорошего не видит.

Мне доводилось бывать в разных местах Сибири и видеть везде примерно одну и ту же картину: в городах, выросших на пустом месте или разросшихся в советское время, без давней православной традиции, число православных, посещающих рядовое воскресное богослужение, вполне сопоставимо с аналогичным числом протестантов. Причем местный священник, как правило, с тревогой отмечает, что число протестантов растет, а он даже не знает, что противопоставить их проповеди.

А я задамся таким вопросом. Вот, допустим, жил в этом городе человек, не слишком интересующийся религией. Наверное, крещеный, но из тех, кто заглядывает в храм раз в год на крестины-венчание-отпевание, в лучшем случае – еще и на Пасху, яички освятить, со свечкой на крестном ходу постоять. Но считался православным, просто еще «недостаточно воцерковленным» (а если говорить честно, то не видел он в воцерковлении никакого для себя смысла).

И вот он встретил баптистского или пятидесятнического проповедника… и в его словах услышал такое, чего не слышал (возможно, за тугоухостью) в православном храме. И началось его движение ко Христу – да, с нашей точки зрения, не там и не так, но оно все-таки началось. На примере других людей знаю, что вполне может этот поиск его со временем привести и в православие, но даже не в этом дело.