Олег Давыдов - Места силы Русской Равнины. Том 3. Места силы 61—90

На этой карте показаны еще два места силы, кроме Клопского монастыря. Но вообще-то их там больше

Река Веряжа. Вид из-под горки, на которой стоит монастырь

Шла служба. Поп Макарий, покадив в храме, почему-то решил окадить и свою келью. Побежал, напевая канон и нащупывая ключ, но – что за черт? – дверь кельи оказалась отпертой. Макарий с опаской вошел и увидал неизвестного в черном рубище, который сидел и писал при свече. Поп со страху попятился, выскочил вон и поспешил доложить игумену о странном явлении.

Когда игумен Феодосий подошел с братией к келье, занятой неизвестным, дверь оказалась запертой изнутри. Стали стучать – нет ответа, заглядывать в окна – склоненный монах. Внимания ни на кого не обращает, переписывает, как потом оказалось, рассказ о плавании Павла (из «Деяний Апостолов»). Что делать? Сломали двери, вошли. Человек продолжал писать.

– Кто ты? – спросил игумен Феодосий.

– Кто ты? – отозвался неизвестный.

– Ты человек или бес?

– Ты человек или бес?

Пришелец слово в слово повторял все вопросы игумена и при этом смотрел очень строго, но как-то сквозь собеседника. Феодосию стало не по себе, он начал творить молитву. Пришелец повторял за ним каждое слово. Принесли кадило, игумен сенил незваного гостя крестом и покадил на него. От ладана тот уворачивался, но – крестился в ответ. Юродствует! – решили монахи и разошлись.

Когда началась литургия, неизвестный явился в церковь и пел на клиросе вместе с другими. А потом пришел со всеми в трапезную, но не сел за стол, а направился под образа, открыл книгу и стал читать едокам. С тех пор так и повелось. Голос у него был благозвучный, дикция внятная. Всем понравился новый чтец. Жить он стал в той келье, которую облюбовал изначально, ел только чтобы не умереть, почти не разговаривал, во всяком случае, никто ничего о нем не мог узнать, даже имени.

Троицкий собор Клопского монастыря

Разрушенная колокольня Клопского монастыря. Здесь некогда был вход в монастырь, обращенный к реке, устраивались крестные ходы по Веряже. Сейчас монастырь понемногу восстанавливается

Прошло много лет. В 1419 году монастырь посетил младший сын Дмитрия Донского князь Константин. В это время как раз его старший брат, великий князь Василий I, лишил Константина удела (Устюжны и Тошни) за то, что тот отказался содействовать передаче прав наследования сыну Василия. Тут дело вот в чем: при Дмитрии Донском митрополит Алексей 48 48 См. Том Второй, главу «Тридцать второе – Низовья Нары». добился того, что право великого княжения стало наследственным правом московских князей. То есть предполагалось, что оно больше не выдается ордынскими ханами каждый раз заново в виде ярлыка на княжение, а автоматически передается внутри рода. Дмитрий передал этот, так сказать, наследственный ярлык своему сыну Василию I, и тот теперь собирался передать его своему сыну Василию II (в будущем Темному). Но Юрий и Константин, братья Василия Дмитриевича, считали, что наследовать княжение должны именно братья великого князя по старшинству. В данном случае – Юрий, самому-то Константину как раз ничего не светило, поскольку старше его были еще два брата Андрей 49 49 См. Том Первый, главу «Двадцать девятое – Колоцкое». и Петр Дмитриевичи. Но Константин был принципиален: едва он узнал, что задумал брат, сразу брякнул: «Этого от начала никогда не бывало». И немедленно стал изгнанником. Кто был прав в этом споре, трудно сказать (завещание Дмитрия Донского составлено очень двусмысленно, к тому же бывали разные прецеденты), но после смерти Василия I (1425) непонятки с наследованием обернулись затяжной и жестокой гражданской (а точнее семейной) войной.

Вид Клопского места силы из космоса. Монастырь стоит в излучине реки. Остров Клоп образуется в половодье, когда реки Веряжа, Вдова и впадающий в нее ручей выходят из берегов

Так вот, лишенный удела князь Константин отправился в Новгород. Настроение – словно тараканов поел, тяжелая депрессия. Размышляя о бренности жизни, несправедливости судьбы и неблагодарности брата, князь ездил по новгородским монастырям и молился. Клопский игумен Феодосий провел душеспасительную беседу с опальным гостем, а потом пригласил отобедать. Сели, человек под иконами (тот самый юродивый) стал читать – что там следует в этот день. Тут князь насторожился, стал прислушиваться, присматриваться, а потом встал, подошел к чтецу: «Михаил, это ты?» Неизвестный ответил: «Бог знает». И продолжал читать.

Хоть Клопский чтец и признал себя Михаилом, все же остается неясным – кто он конкретно. Князь Константин сказал монахам: «Вы берегите его – этот человек нам родня». Назвал и отчество: «Максимов сын». Но кем точно приходится Михаил московским князьям – не сказал. Ну и не надо. Какая нам, собственно, разница, кем именно приходился Клопский юродивый московским князьям. Важно лишь то, что в одном из самых влиятельных монастырей Новгородской земли (Феодосий вскоре будет ненадолго избран архиепископом) в преддверии решительного наступления Москвы на Новгород подвизается близкий родственник московских великих князей.

Одно из чудес Михаила Клопского. Была долгая засуха и даже в Веряже не было воды. Михаил пришел на берег реки и написал на песке: «Чашу спасения приму. На сем месте явится источник». Стали копать в этом месте и вдруг забил мощный родник. Перед пишущим Михаилом стоит игумен Феодосий

Нет, он не был агентом Москвы, он был юродивым. Но что это значит? В какой-то момент на Руси стали считать, что юродивый – это умный человек, прикидывающий дурачком. Смирение гордого ума – это, может, и очень большой подвиг, но все-таки в первую очередь это всего лишь притворство. Настоящее же юродство – отнюдь не притворство, не имитация дурости, но – неподдельная дурость. Которая, впрочем, вовсе не отменяет подлинный ум. Ты просто впадаешь в состояние, когда обыденный ум (умение ориентироваться в условностях мира) вдруг отлетает, и на его место приходит что-то другое: мудрость, которой уже нет никакого дела до глупых условностей. Тут как раз очень уместны и сопля до колен, и бессмысленное лопотание, и всякие замысловатые телодвижения, отличающие прорицателей от обычных людей. Но только все это вовсе не главное, а так только – шлаки общения с ангелом. Ну правда: когда сквозь тебя прорывается сверхчеловеческий голос, откуда взять время и силы на то, чтобы вытереть сопли?