Евгений Кононенко - Эволюция архитектуры османской мечети

Архитекторы Улу-джами Манисы вернули в планировку анатолийской мечети открытый двор- сахн, который уже в культовых зданиях Данишмендидов XII в. и Сельджуков Рума XIII в. был заменен световой ячейкой в интерьере молитвенного зала. Правда, открытая часть двора Улу-джами Манисы уменьшена до размеров подкупольной секции молитвенного зала и занимает лишь 9 ячеек из 28, но, тем не менее, двор четко отделен от молитвенного зала и имеет собственную поперечную ось, образованную проходами в восточной и западной стенах и акцентированную как понижением уровня пола, так и рядами сдвоенных колонн.

Улу-джами, Маниса. План (по Гудвину)

Улу-джами, Маниса. Интерьер.

Вид с северо-запада

Улу-джами, Маниса. Вид с юго-востока

Необходимо отметить, что все элементы плана Улу-джами Манисы, выглядящие новациями по сравнению с памятниками османской архитектуры, уже существовали в анатолийском зодчестве; более того – поперечная ориентация изолированного молитвенного зала и открытый двор, предоставляющий единственную возможность входа в зал, могут расцениваться как архаизмы – именно от них старательно избавлялись архитекторы Данишмендидов и Сельджуков Рума, превращая мечеть в продольную базилику и сливая пространства зуллы и сахна в зальном интерьере со световой ячейкой. План молитвенного зала саруханского памятника вызывает ассоциации с артукидскими мечетями XII в. – преобладанием поперечной оси, объединением нескольких поперечных нефов в подкупольной секции, октагональной постановкой опор, конструктивной необходимостью дополнительного северного нефа, принимающего распор купола по оси михраба. Однако зодчие мечети Манисы, пользуясь давно отработанными элементами, создали новую композицию: с одной стороны, объединили молитвенный зал и двор в единое и по высоте, и по пропорциям здание, уже самими размерами подчеркнув равенство двух частей сооружения; с другой – обеспечили доминанту купола в интерьере молитвенного зала: в данном случае не купол вводится в поперечную нефную базилику в качестве перекрытия максуры, а продольные нефы фланкируют с боков подкупольное пространство, подчиняющее себе правую и левую части интерьера.

Ранние мусульманские здания бейлика Ментеше демонстрировали предельно простую альтернативу развитым сводчатым конструкциям постсельджукских мечетей и куполам византийских церквей, но недолгое османское влияние, проявившееся после присоединения княжества к Османскому государству, оказалось столь значительным, что план и композиция Ильяс-бей-джами в Балате (1404), возведенной после восстановления независимости бейлика Тимуром, напоминают самые ранние османские мечети в Изнике и в Бурсе, однако строительные возможности, возросшие за несколько десятков лет, позволили перекрыть почти квадратную ячейку (18 X 18,5 м) куполом диаметром 14 м – самым крупным из современных ему анатолийских купольных перекрытий, поднятым на почти 18-метровую высоту.

Памятники анатолийских бейликов свидетельствуют о том, что накопленные в течение XIII в. конструктивные и типологические наработки вполне позволяли создавать композиции культовых зданий, составлявшие достойную альтернативу решениям, примененным в раннеосманских мечетях, и достижения мастеров бейликов могли служить ориентирами для зодчих северо-запада Малой Азии.

В течение четырех столетий с момента исламизации Анатолии в архитектуре северо-запада мусульманского мира накапливались предпосылки для возникновения нового типа архитектуры культового здания – зально-купольного. Именно пошаговое развитие зального пространства и понимания места купола в композиции молитвенного зала, эксперименты с конструкцией купольных перекрытий, исчезновение и возвращение двора в архитектурную композицию привели к появлению особой модели сооружения, которая во второй половине XV в. в османском зодчестве Стамбула приобрела композиционные характеристики «большой османской мечети».

Ильяс-бей-джами, Балат.

План (по Курану)

Ильяс-бей-джами, Балат. Вид с севера

Присоединение Юго-Восточной Анатолии к державе Великих Сельджуков сопровождалось выбором образцов для мусульманского строительства. Таким образцом для первой сельджукской мечети по целому ряду причин (географическая близость прототипов в Алеппо и Дамаске, подготовленность мастеров, следование династической риторике) стала омейядская традиция: в Улу-джами Диярбакыра были воспроизведены поперечно-базиликальный трехнефный зал с акцентирующим михрабную ось трансептом и обстроенный зданиями двор-сохн. Но уже в следующих мечетях, построенных в первой трети XII в. в Битлисе и Сиирте под формальным патронатом Великих Сельджуков, размеры молитвенного зала оказались резко сокращены, понефное стропильное перекрытие уступило место цилиндрическим сводам, из композиции культового здания исчез двор – очевидно, не востребованный как место совершения коллективной молитвы в условиях климата Курдистана. Анатолийские зодчие оказались способны на поиск самостоятельных конструктивных и композиционных решений в пределах избранной модели, что предопределило акцентирование архитектурного объема молитвенного зала и появление зально-купольной мечети.

Уже в течение XII в. в мусульманской архитектуре Анатолии сложились региональные модели базиликально-купольной мечети, связанные как с различиями в климате Северной Месопотамии и горных районов Каппадокии и Закавказья, так и с государственным патронатом в пределах княжеств Артукидов и Данишмендидов (эта же модель использована салтукидскими мастерами).

Артукидская модель, реализованная в памятниках Сильвана, Мардина, Дунайсыра, Урфы, демонстрирует зависимость от сирийской мечети: поперечная нефная базилика зала предваряется двором, причем в Улу-джами Мардина зал и двор имели одинаковые размеры, что говорит о пропорционировании плана здания. В артукидских мечетях появляются и принципиальные отличия от арабских прототипов: во-первых, граница между молитвенным залом и двором перестает быть проницаемой и превращается в полноценный фасад с входными порталами, михрабными нишами и архитектурным декором (сохранившимся в Дунайсыре и Сильване), что свидетельствует о продолжении процесса изоляции зала; во-вторых, михрабная ячейка плана зала увеличивается и охватывает два, а то и три нефа (в перестроенной мечети Сильвана), что вынуждает зодчих вводить дополнительные опоры для куполов на тромпах, выделяя подкупольное пространство в интерьере, а купол – в объеме молитвенного здания.