Рудольф Штайнер - Теософия. Введение в сверхчувственное знание о мире и предназначении человека

Интеллектуальная душа пронизывает чувствующую душу. Тот, кто имеет орган для «видения» души, видит, следовательно, интеллектуальную душу как отдельную сущность, отличную от простой чувствующей души.

Благодаря мышлению человек поднимается над своей личной жизнью и выходит за её пределы. Он обретает нечто, выходящее за пределы его души. Он принимает как должное свою убеждённость в том, что законы мышления соответствуют законам мира. И он чувствует себя в мире как дома, потому что это соответствие существует. Это соответствие – один из важных фактов, благодаря которому человек познаёт свою собственную природу. Человек ищет в своей душе истину; и через эту истину говорит не только душа, но и вещи мира. То, что признаётся истиной посредством мысли, имеет самостоятельное значение, относящееся к вещам мира, а не только к личной душе. Мой восторг перед звёздным небом является частью моего внутреннего мира; мысли, которые я формирую для себя о движении небесных тел, имеют такое же значение для мышления любого другого человека, как и для моего. Было бы абсурдно говорить о моём восторге, если бы я не существовал; но не так же абсурдно говорить о моих мыслях, даже не имея в виду меня самого. Ибо истина, о которой я думаю сегодня, была истинной вчера и будет истинной завтра, хотя я занимаюсь ею только сегодня. Если какое-то знание доставляет мне радость, то эта радость имеет значение до тех пор, пока она живёт во мне. Истина знания имеет своё значение совершенно независимо от радости. Постигая истину, душа соединяется с чем-то, что имеет ценность само по себе. И эта ценность не исчезает вместе с чувством в душе так же, как она возникла вместе с ним. То, что действительно является истиной, не возникает и не исчезает; оно имеет значение, которое не может быть уничтожено. Этому не противоречит тот факт, что некоторые человеческие «истины» имеют преходящую ценность, поскольку по прошествии определённого времени они признаются частичными или полными ошибками. Ибо человек должен сказать себе, что истина всё-таки существует сама по себе, хотя его представления являются лишь преходящими формами проявления вечной истины. Даже тот, кто говорит, подобно Лессингу, что он довольствуется вечным стремлением к истине, потому что полная чистая истина может, в конце концов, существовать только для Бога, не отрицает вечности истины, но утверждает её таким высказыванием. Ибо только то, что само по себе имеет вечное значение, может вызвать вечное стремление к нему. Если бы истина не была самостоятельной, если бы она приобретала свою ценность и значимость благодаря чувствам человеческой души, то она не могла бы быть единой общей целью для всего человечества. Человек признаёт его независимое существование уже тем, что хочет стремиться к нему.

И как в случае с истиной, так и в случае с истинным добром. Нравственное добро не зависит от склонностей и страстей, поскольку оно не позволяет им командовать собой, но повелевает ими. Симпатии и антипатии, желание и отвращение принадлежат личной душе человека. Долг стоит выше, чем симпатии и антипатии. Долг может стоять так высоко в глазах человека, что ради него он готов пожертвовать жизнью. И человек стоит тем выше, чем больше он облагородил свои склонности, свои симпатии и антипатии, так что они, без принуждения и подчинения, сами подчиняются признанному долгу. Нравственное благо, как и истина, имеет свою вечную ценность само по себе, а не получает её от души-чувства.

Заставляя самосуществующее истинное и доброе оживать в своём внутреннем существе, человек поднимает себя над простой разумной душой. Вечный дух сияет в этой душе. В ней зажигается свет, который нетленен. В той мере, в какой душа живёт в этом свете, она становится участницей вечного. Она соединяет своё существование с вечным бытием. То, что душа несёт в себе истинного и доброго, бессмертно в ней. То, что сияет в душе как вечное, называется здесь сознанием-душой. О сознании можно говорить даже в связи с низшими душевными волнениями. Самое обычное повседневное ощущение – это вопрос сознания. В такой степени сознанием обладают и животные. Под сознанием-душой здесь понимается ядро человеческого сознания, то есть душа в душе. Сознание-душа, соответственно, отличается от интеллекта-души как ещё один отдельный орган человеческой души. Интеллектуальная душа всё ещё опутана ощущениями, импульсами, страстями и т. д. Всем известно, как человек поначалу принимает за истину то, чему он, в силу своих чувств, отдаёт предпочтение. Но только та истина является постоянной, которая освободилась от всякого налёта таких чувств, как симпатия и антипатия. Истина истинна, даже если все личные чувства восстают против неё. Часть души, в которой живёт эта истина, будем называть сознанием-душой.

Поэтому, как в теле нужно различать три части, так и в душе нужно различать три: разум-душа, интеллект-душа, сознание-душа. И как телесное действует снизу-вверх, ограничивая душу, так и духовное действует сверху-вниз, расширяя её. Ибо чем больше душа наполняется Истинным и Добрым, тем шире и всеобъемлющее становится в ней вечное. Для того, кто способен «видеть» душу, великолепие, исходящее от человека, потому что его вечное расширяется, является такой же реальностью, как для физического глаза реален свет, исходящий от пламени. Для «провидца» телесный человек – лишь часть всего человека. Тело, как самая грубая структура, находится внутри других, которые взаимопроникают в него и друг в друга. Эфирное тело заполняет физическое тело в виде двойной формы; за ним со всех сторон простирается тело души (астральная форма). А за ним снова простирается душа-чувство, затем душа-интеллект, которая становится тем больше, чем больше она принимает в себя Истинного и Доброго. Ибо эти Истина и Добро вызывают расширение интеллектуальной души. Человек, живущий только и исключительно в соответствии со своими наклонностями, своими симпатиями и антипатиями, имел бы интеллектуальную душу, пределы которой совпадали бы с пределами его разумной души. Эти организации, среди которых физическое тело выглядит как облако, называются аурой человека.

В детстве человека наступает момент, когда он впервые ощущает себя самостоятельным существом, отличным от всего остального мира. Для людей с тонкой натурой это очень важный опыт. Поэт Жан Поль говорит в своей автобиографии:

«Я никогда не забуду событие, которое произошло во мне, до сих пор никому не рассказанное, и о котором я могу назвать место и время, когда я присутствовал при рождении моего самосознания. Будучи совсем маленьким ребёнком, однажды утром я стоял у двери дома и смотрел на кучу дров слева от себя, как вдруг внутреннее откровение „Я есть Я“ пришло ко мне, как вспышка молнии с небес, и с тех пор не переставало сиять. В тот момент моё эго впервые и навсегда увидело себя. Вряд ли здесь возможен обман памяти, ибо никакие посторонние рассказы не могли бы внести дополнения в событие, которое произошло в святая святых человеческого существа, и только новизна которого придавала постоянство такому повседневному окружению».